У него еще был шанс оказаться в конюшне прежде них. Только Диллс мог состязаться с ним в беге. Рубен переступил с ноги на ногу, но помедлил.
– Это мой старый шлем, – весело сообщил Диллс, как будто трех прошлых лет не было и в помине. Лиса, забывшая, что делать с кроликом. – Отец прислал мне для испытаний новый полный комплект. А с этим мы развлекаемся.
Они взяли его в кольцо… теперь не убежишь. Кружили рядом, но продолжали улыбаться.
Диллс протянул ему шлем с болтавшимися кожаными ремешками, отражавший лучи осеннего солнца.
– Когда-нибудь носил такой? Примерь.
Рубен ошарашенно уставился на шлем.
«Это так странно. Почему они ведут себя приветливо?»
– Думаю, он не знает, что с ним делать, – сказал Хорас.
– Давай, – Диллс снова протянул ему шлем. – Ты ведь скоро вступишь в замковую стражу, верно?
«Они разговаривают со мной? С каких пор?»
– Э-э… ага, – с заминкой ответил Рубен.
Улыбка Диллса стала шире.
– Я так и думал. Тебе ведь нечасто удается отточить боевые навыки?
– Кто будет сражаться с помощником конюха? – прочавкал Хорас.
– Именно, – кивнул Диллс и посмотрел на синее небо. – Прекрасный осенний день. Глупо сидеть внутри. Я решил, что ты захочешь выучить несколько движений.
У каждого оруженосца был при себе учебный деревянный меч, а у Хораса – целых два.
«Это взаправду?» Рубен вгляделся в их лица в поисках обмана. Казалось, его недоверчивость оскорбила Диллса, а Уиллард закатил глаза.
– Мы-то думали, ты захочешь примерить рыцарский шлем, ведь тебе никогда такой не носить. Думали, ты это оценишь.
За их спинами Рубен заметил старосту оруженосцев Эллисона: тот вышел из замка и уселся на край колодца, наблюдая за происходящим.
– Будет весело. Мы все попробуем по очереди. – Диллс вновь ткнул шлем в грудь Рубену. – С дублетом и шлемом тебе не будет больно.
Уиллард нахмурился, видя нерешительность Рубена.
– Послушай, мы пытаемся сделать доброе дело… не будь таким придурком.
Как ни странно, Рубен не видел в их глазах злобы. Они улыбались ему так, словно он был одним из них: непринужденно, открыто. Наконец Рубен начал понимать. За три года им надоело издеваться над ним. Он был единственным неблагородным мальчишкой их возраста, и это делало его мишенью по умолчанию, но времена изменились, и они повзрослели. Это было предложение мира, а с учетом того, что Рубен до сих пор так ни с кем и не подружился, он не мог позволить себе привередничать.