Когда отец медленно умирал от рака, я тайком таскала ром из его
запасов. Единственного, что мы не продали ради его выздоровления.
Но увы, его не спасли миллионы, и пара ящиков элитного рома ничего
бы не решили.
— В нашем доме на Княжьем озере у меня была своя лошадь. Резвая,
породистая, из Андалусии. Одна моя лошадь стоила дороже, чем весь
твой гараж, Ян, — я улыбаюсь, понимая, что вся моя жизнь похожа на
нелепый спектакль. Классическое произведение о принцессе,
добравшейся до самого дна. — И знаешь, что с ней произошло? Ее
продали с молотка. На аукционе, как ненужный никому антиквариат.
Все наше состояние ушло на лечение отца и покрытие долгов. Нам
оставили только ящик рома и мой личный счет для мелких расходов на
двести тысяч рублей. Эти деньги я потратила до копейки в надежде,
что смогу спасти отца.
Джинсы подсыхают. Я встряхиваю волосами и вода перестает
раздражающе капать на пол.
— Я думал, ты из Питера, — слышу задумчивый голос Яна. Никто не
знает о моей жизни.
— Это уже не имеет значения. Для всех я — София, жена Вадима
Макарского. Подобранная с улицы, вернее, купленная за долги
зверушка. У меня нет ничего, кроме пары тысяч в кошельке и
кредиток, которые, вероятно, завтра уже будут заблокированы. Если я
уйду от Вадима, я больше никогда не увижу Нику. Макарские сотрут
меня в порошок, не оставив от меня даже мокрого места. Вот в каком
я дерьме, Ян.
Я допиваю ром и ставлю пустой стакан на каминную полку.
— Глупости. Можно добиться развода и забрать к себе дочь, —
протестует он, скрестив руки на груди. Он стоит позади меня и не
стесняется разглядывать как дикого зверька в зоопарке.
— Да я не дойду даже до суда. Я вчера жива осталась, потому что
свекровь за меня заступилась, — всхлипываю. Мне стыдно признаваться
в том, что я настолько слабая. Мне стыдно, что об меня вытирают
ноги и я это терплю. Стыдно стыдно стыдно!
Я не контролирую слезы. Они не хуже дождя потоком заливают мою
одежду.
Пламя камина согревает, но меня все равно бьет дрожь. Я никогда
не выберусь из этого ада.
— Соня, — зовет меня Ян, но я не могу обернуться. Пока не могу.
Сейчас, только успокоюсь.
Он мягко кладет свои руки мне на плечи и разворачивает лицом к
себе.
— Соня, — повторяет он. Цепкими пальцами хватает меня за
подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза. — После того, как я
ушел, он бил тебя?