Мы не стали запирать двери наших машин и оставили открытым
багажник «мазды».
Мы построились в фигуру, которая потом стала нашим обычным
боевым порядком: я и Димка во главе, девчонки в центре, Минтай – в
арьегарде. Оглядев друг друга, замолчав и собравшись, мы двинулись
к ступеням невысокого плоского крыльца, обходя автомобили и
заглядывая в каждый – они все были пустые.
Поднявшись к стеклянным створкам, обрамленным алюминием, мы, не
сговариваясь, встали – очень уж был похож на ловушку этот открытый
проём. За дверьми, за тамбуром в глубине холла скопилась тяжелая
гулкая темнота. Где-то в ней прятались золоченый пост рисепшена,
эскалатор, банкоматы и терминалы оплаты, киоск с фигурной
карамелью, небольшой фонтан с пластиковым журавлём, вычурные
кованые скамейки, широкая информационная панель...
Димка включил фонарь и направил луч внутрь торгового центра. Я
последовал его примеру. Было полное ощущение, что мы режем тьму
гигантскими световыми мечами. Только проку от них было немного.
- Заходим, - сказал Димка.
- Я не собираюсь грабить... - начал Минтай, но все дружно на
него шикнули:
- Заткнись!
Наши световые мечи скрестились на информационной панели, похожей
сейчас на грифельную доску, нащупали глянцевитый бок эскалатора,
скользнули по нему вверх.
- Сначала инструменты, - прошептал Димка. - Оружейную комнату
без них не вскрыть.
Мы кивнули – мы помнили.
Я зачем-то считал шаги, уходя в глубину темноты.
«Восемь, девять...»
У тьмы был кислый вкус.
«Тринадцать. Четырнадцать...»
Мы поравнялись с постом рисепшена. Мне не нужно было заглядывать
за стойку, чтобы понять, кто там находится, - тонкие нити над
столом серебрились в луче фонаря.
- Правей, - хрипло сказал Димка.
«Девятнадцать. Двадцать...»
Еще несколько шагов – и время вдруг уплотняется, а события
следуют одно за одним, не позволяя нам опомниться: что-то с хрустом
ломается у меня под ногами, я не смотрю вниз, но я знаю, что это
может быть, – я хорошо помню окаменевший шарф несчастного
Карпа.
«Двадцать семь...»
Димка резко останавливается. Он сейчас главный – и мы тоже
встаём.
- Слышите?
Нет, мы ничего не слышим. Но мы уже чувствуем.
«Двадцать восемь...»
- Брюс, стой. Там что-то есть. Надо обойти.
Мы делаем лучи фонарей шире, опускаем свет ниже. Теперь видно,
что сужающийся холл завален каким-то тюками. Весь пол покрыт ими.
Под ними погребена вычурная кованая скамья – только уголок
выглядывает. Они в чаше фонтана. Они на открытой витрине среди
бледных манекенов.