Силуэт Кроноса
вздрогнул и исчез. И наступила гнетущая тишина, развеиваемая разве что легким
ветерком и навязчивым жужжанием насекомых.
– Кто здесь с
Земли? – спросил Лайсон, разогнав тишину, которая, казалось, сдавила не только
мозг, но и все внутренности.
Мы с Ролданом
первыми подняли руки. Кроме нас, голос подали еще шесть человек. Получается,
землянами было больше половины участников. Знали ли об этом локсы? Конечно,
знали. В самом начале, еще перед турниром, они спрашивали, кто откуда родом. Да
и какая теперь разница?! Земля – сердце Альрийской Федерации, и локсы решили
показать нам, что на самом деле они о ней думают и какие планы по поводу ее
дальнейшей судьбы вынашивают.
– Я думаю, к
словам этого локса серьезно относиться не стоит, – сказал капрал, видимо,
понимая, насколько все приуныли. – Он просто старается задеть нас за живое.
Хочет подстегнуть, чтобы мы стали злее. Мы же в свою очередь должны, наоборот,
быть холоднее. Эта локация – всего лишь очередной набор испытаний и не более.
– Ты слышал, что
он сказал, капрал? Империя одерживает победу за победой, – вспомнил слова
Кроноса кто-то из участников.
– Он лжет, –
покачал головой Лайсон, хотя вряд ли сам верил в свои слова. Будь его кожа
белой, а не черной, то он бы, наверное, уже покраснел.
– Почему ты в
этом уверен? – снова произнес кто-то. – Нас взяли в плен под Шарготом на
Йонде-Четыре, и эта битва, сдается мне, была проиграна. Теперь планета под
контролем Империи, как и те миры, которые сдались один за одним до этого.
Такими темпами локсы доберутся до Земли. А потом случится все это, – он обвел
рукой, показывая вдаль на покосившиеся и дымящиеся высотки.
– Да, капрал, я
не помню, чтобы Федерация одержала хоть одну полноценную победу. Мы уже и так
потеряли несколько миров, – сказал еще кто-то.
Лайсон упорно
стоял на своем, утверждая, что Кронос нам специально соврал. Я же отчетливо
видел, что моральный дух участников игр стремительно падает. Не важно, солгал
нам распорядитель турнира или нет, но зерно паники он посеял в каждом. И все же
забавно было наблюдать за тем, как смертники, большинству из которых жить
осталось не больше двадцати дней, пеклись о судьбе своего государства. Можно
долго спорить, кто больший патриот – солдат, выполняющий заведомо обреченные на
провал приказы, или обычный гражданский, рассуждающий о высоком в уютной жилой
ячейке. Но сейчас я видел перед собой людей, которым действительно было не наплевать
на будущее Федерации. В ближайшие несколько часов нас ждали смертельные
опасности, но все как будто о них забыли. Да и если уж быть до конца честными,
то не были мы солдатами, беспечно выполняющим приказы. Каждого из нас ждали
семьи, друзья и простая рутинная жизнь. Мы и на войну пошли лишь для того,
чтобы поскорее закончить ее. Ну и подзаработать заодно.