Дела у Империума обстояли не лучшим
образом. Общаясь с другими пилотами, с солдатами, иногда
перекидываясь словами даже со следящим за мной капитаном первой
роты Вершителей Судьбы я узнавал всё больше о текущем положении
дел. Так победа в системе Альба оказалась бессмысленной. Да, мы
успели потрепать чужой флот, но он был малым и большая часть
кораблей отступила. Наземные силы хоть и были значительны, но лишь
в рамках одной планеты.
Стратегической ценности эта победа
не имела, разве что получение в союзники ещё одного рыцарского дома
могло радовать. Однако такой ход создал крайне неприятную
возможность для врага. Примарх Гвардии Смерти, Мортарион погнался
за отступающим врагом, намереваясь его добить, однако попал в
ловушку. Лишь вмешательство Космический Волков спасло Империум от
сокрушительного поражения. Однако понесённый урон всё равно стал
слишком огромной раной.
Враг стремительно перехватывал
инициативу в войне, надо было что-то делать и чем сильнее
становились опасения, тем больше сил бросали в Звёзды Гало. В
срочном порядке всё новые силы космодесанта стягивались сюда.
Мойран же обдумывал применение самых радикальных способов победить,
а Император уделял этой войне всё больше внимания, что говорило о
том, что во всей галактике Рангда являлась самой серьёзной
проблемой.
Однако волновало меня совершенно
другое. Я спал по четыре часа, с утра шли армейские тренировки по
укреплению тела и освоении технологичного протеза, затем обед и
тренировки до позднего вечера в Рыцаре. Времени для отдыха не было
совсем и в лучшем случае удавалось перевести дух, пока Персиваль
уделял время другим пилотам. Однако, даже полностью вымотанный, я
лежал в кровати и думал о том, что случилось в тот день, в битве с
демон-принцем.
Та огромная воля, что способна была
подавить столь сильное существо, заставить Тзинча отступить и даже
унять огромную варп-бурю... Я даже не увидел носителя той воли,
однако уже был готов проститься с жизнью, испытав невероятные муки,
несравнимые даже с пытками инквизитора. А может и сравнимые, этот
фрагмент моей памяти был запечатан в чертогах разума для сохранения
моего же рассудка.
– Может это сам Император? –
предположила птичка, говоря прямо в моём разуме.
– А почему тогда он прячется? Судя
по рассказам Геральдии, он наоборот при первом же удобном случае
лично предстаёт перед новым миром. Ведь одного его личного
присутствия хватает для того, чтобы привести мир к согласию. Тотчас
в нём признают своего лидера, а чаще и вовсе вон, богом называют. И
при этом он ничего с этим не делает.