Классно быть молодым, вот что!
Как бы иллюстрируя свой боевой настрой, я несколько раз упруго
присел, принял упор лежа, отжался десяток раз. Прыжком поднялся на
ноги.
И направился на кухню, насвистывая «Шоу маст гоу он...»
тихонечко.
Сестра вернулась из школы в тот момент, когда обед свой я как
раз наливал себе чай. С грохотом сняла ботинки, пробурчала что-то,
невнятно, но зло. Прогрохотала пятками до своей комнаты, грохнула
дверью. «Видимо, не задался денек у сеструхи...» — подумал я, не
отрывая глаз от книжки. Заразился маминой привычкой читать за едой.
Неплохой способ разгрузить мозги и купировать свою ломку по
гаджетам, которая периодически давала о себе знать. Сегодня мой
обед проходил под «Таинственный остров» Жюля Верна. В детстве его
до дыр зачитал. Но сейчас тоже идет с удовольствием.
В глубине квартиры скрипнула дверь, и снова раздались шаги.
Теперь уже более спокойные. Крадущиеся такие.
— Привет, — хмуро сказала сестра, стоя на пороге кухни.
— Угу, — кивнул я. — Там в холодосе есть котлеты с гречкой и
салат еще.
— Я не хочу, — скривилась Лариса, продолжая стоять у меня над
душой.
— Чайник горячий, — добавил я. — И полкоробки птичьего молока
еще осталось.
— Да не хочу я есть! — отмахнулась сестра.
— Окей, — кивнул я и оторвал взгляд от книжки. — А чего тогда
хочешь?
Нда, похоже, и впрямь день не задался. Глаза и нос красные, губы
сжаты и подрагивают.
— Так... — сказал я. — Давай, садись. Чаю я тебе сам налью.
Протесты не принимаются. Что там у тебя случилось? Кто-то
обидел?
— Слушай, Вов... — Лариса села на табуретку и зажала ладони
между коленок. — У тебя было когда-нибудь, чтобы про тебя врали
всякое, а ты ничего с этим сделать не мог?
— Не знаю, — я достал из сушки ларискину чашку с Матроскиным из
Простоквашино. Плеснул заварки, долил кипятка из чайника. Посмотрел
на сеструху еще раз. — Болтают-то за глаза.
— А если не за глаза? — сестра шмыгнула носом и всхлипнула. В
уголках глаз появились слезы.
— Рассказывай давай, — я бросил в чай лимон, насыпал две ложки
сахара. Она всегда так пила чай, запомнил уже. Вернулся за стол.
Сел напротив, заглянул в глаза. — Что стряслось, кто болтает?
— Ну... В общем... Я сама, наверное, дура, что согласилась... —
замялась Лариса.
— Еще на шаг назад, — я дотянулся до холодоса, достал оттуда
прямоугольную коричневую коробку. Птичье молоко нам Джамиля
притаскивала свежайшее, прямо с кондитерской фабрики. — Давай, сжуй
конфетку, и рассказывай.