На кухне Вадим мне предлагает сесть.
Интересное начало нашей беседы, и это мне совсем не
нравится.
— Что-то случилось с Зайчиком? — ужасаюсь сама от своего
предположения.
— С кем? А, вы про ребенка. С ним все хорошо. Он с няней.
— Замечательно, — искренне выдаю, а затем снова испытываю
чувство неловкости: — Вадим, если вам не составит труда, расскажите
о цели вашего визита. А то я человек травмированный и очень
уязвимый, накручу себя и в обморок грохнусь.
— Хорошо. Максим Филиппович делает вам предложение.
И тут настал мой черед зависать и тупить. Ведь если это
предложение руки и сердца, то где сам виновник, а если работы… то
почему начальник безопасности ходит с подобным личным вопросом по
квартирам потенциальных работников?
***
— То есть как это?
— Как у всех, — снисходительно улыбается Вадим. — При вашем
согласии роспись состоится в ЗАГСе в эту пятницу. Жить будете у
Максима Филипповича. Также примете участие в усыновлении
ребенка.
У меня даже челюсть отвисает, причем в самом прямом смысле этого
слова.
— Какое сегодня число? — первое, что получается выдать
более-менее связное.
— Двадцать первое. Среда. Декабрь.
Вадим откидывается на спинку моего кухонного уголка, кладет руку
на стол и барабанит пальцами по столу. Ожидает.
— Я, может, отстала от жизни и что-то пропустила, но разве так
делается предложение? И где, собственно, сам ваш господин
Ржевский?
Не буду скрывать, такое двоякое чувство меня посещает. Когда
хочется грязно выругаться и послать этого самого засланца, Вадима
Косарева, вместе с его начальством в лице Ржевского.
Но я даю мужчине еще один шанс объясниться. Честно. Потому что в
моей голове как-то не укладывается все то, что я сейчас слышу.
— Владислава, Максим Филиппович очень занятой человек, поэтому
он прислал меня.
Я выставляю перед собой руку и указываю ладонью, что
достаточно.
Улыбаюсь опять же вежливо и даже не ругаюсь.
— До свидания. Выход там!
— Но почему?
Мило. Вот он — герой нашего времени! С деловым подходом и
стоящим предложением.
— Я не знаю, что думает о себе господин Ржевский. Но если он не
собирается сам…
И дальше я хотела прямо по тексту послать его.
Но тут происходит невероятное преображение. Маска смеющегося и
легкого человека спадает. И возникает какой-то новый для меня
Вадим.
Суровый. Беспринципный. Грозный.