— Владислава, что вы делаете? — удивленно вскидывает бровь
Косарев.
Но мне так не хочется говорить всю правду, что я выдаю лишь
половину того, о чем думаю:
— Я проверяю, приехала ли кабина. Знаете, так бывает, двери
открываются, а кабины нет. Люди по инерции делают шаг вперед, и
того…
— Чего того? — иронично уточняет начальник службы
безопасности.
— Перелом головы.
Больше не считаю нужным продолжать цепочку своих мыслей и
наконец захожу в лифт.
Довольно быстро мы оказываемся в люксе Ржевского. Я до сих пор
недоумеваю, для чего этому холостяку целый этаж. Но тут же себя
одергиваю. Кто знает, что бы я себе надумала, имея такие доходы,
как у Макса. И, вероятно, совсем немаленькие, раз он может себе
позволить нанять няню, иметь личную охрану.
— Вероника Николаевна, — обращается к незнакомой женщине
Косарев, — вы бы могли принести ребенка.
— Он только поел и, вероятно, уже спит, — отвечает дама средних
лет.
Не красавица. С убранными в пучок волосами, в строгом костюме и
с совершенно бесцветными глазами, как будто они у нее выгорели.
— Максим Филиппович поручил мне вас ввести в курс дела.
Женщина понимающе кивает, уходит.
Я вешаю свою одежду в шкаф и без особого приглашения иду
прямиком в ванную. Мне нужно вымыть руки, прежде чем я коснусь
Зайчика.
А когда выхожу, Вероника Николаевна держит малыша столбиком и
похлопывает его по спинке.
Так и Светка делала со своим ребенком, когда я у нее была в
гостях. Правда, она не стояла, а сидела… Но кто его знает, как
правильно, может, еще нужен транспортир для этих дел, чтоб под
правильным углом держать ребенка, чтобы он срыгнул. Я стою,
жду.
Так проходит минута, другая, и Зайчик заходится плачем.
Я не выдерживаю. Я, оказывается, так соскучилась. Подхожу к
женщине и тяну руки к ребенку. Она не особо приветливо отступает от
меня на шаг, а затем уточняет:
— Вы уверены, что ей можно доверять? — смотрит она на Вадима. —
Девушка еще совсем недавно побывала в драке. Порядочные… — мнется
женщина, подбирая на свой вкус, каким статусом меня наградить. — Не
ходят с фингалом под глазом.
— Порядочные в монастыре, — киваю в подтверждение ее слов. —
Здесь остались самые оторвы, — округляю многозначительно глаза и
забираю плачущего малыша. — Привет, мой сладкий… — говорю и ловлю
себя на мысли, что мое сердце сейчас просто трепещет оттого, что я
держу Зайчика на руках.