– Писательница, ты водку пьешь? – спросил у Ульяны Ветер.
– Пью, – коротко ответила гостья.
– Тогда держи… – Сергей протянул ей наполовину наполненный стаканчик. – А ты, Жека, как всегда, винишко?
Бабуся кивнула, после чего уселась на корточки, не забыв дернуть за руку Ульяну – чтоб опустилась рядом.
– А теперь Марк скажет, зачем он нас собрал. – Ветер выжидательно посмотрел на друга. – Итак, Кудряш, мы слушаем…
Марк встал. Он взволновался, но старался не подавать виду. Раньше, когда на его голове топорщились кудряшки (отсюда и прозвище – Кудряш), его эмоциональный настрой был более заметен. Волосы Марка всегда как будто находились в сговоре с нервной системой, поэтому, если он по какому-либо поводу переживал, топорщились сильнее обычного, и это замечали все. Теперь же, когда Кудряш их обрил, о его настрое догадывались только самые близкие. Но и сейчас можно было определить его состояние. По глазам, например, или румянцу.
– Друзья мои, – начал Марк, – вы знаете, как долго я искал свое счастье… У меня было много женщин…
– Да уж! – гоготнул Слава. – Почти столько же, сколько у меня!
– Да заткнись ты! – дернул его за рукав Егор. – А ты, Марк, продолжай. Мы слушаем.
– В общем, я хотел сказать вам, что… – Кудряш тяжко выдохнул. – Что мы с Дианой…
– Подали заявление в загс, – закончила за него та. – Свадьба через месяц. Вы все приглашены. А сегодня типа помолвку отмечаем. Мы только вчера из Парижа вернулись, там Марк и сделал мне предложение… – Диана выставила правую руку и продемонстрировала всем кольцо с приличным бриллиантом, которое раньше почему-то никто не заметил. – Я согласилась, и мы, едва оказались в России, сразу отправились в загс.
– Представляете, даже домой не заехали! – смущенно улыбнулся Марк. – Прямо из аэропорта… с вещами… не домой, а в загс. Над нами все работницы потешались.
– Романтика, блин! – цокнул языком Слава.
– Поздравляю, ребята! – воскликнул Ветер. – Молодцы, что решились…
– Что Марк решился, – поправил его Кравченко. – Он же у нас закоренелый холостяк!
– Просто до Дианы я ни разу не встречал женщину, на которой хотел бы жениться…
Бабуся, услышав это, помрачнела. И, отставив стакан, принялась что-то переставлять на столе. Видимо, чтобы никто не заметил, как изменилось ее лицо. Но остальные, даже Ульяна, не знавшая подробностей Жениной личной жизни, уловили ее настроение, и всем стало неловко. Особенно самому Марку, который всю жизнь боялся обидеть женщину. Тем более ту, с которой у него что-то было.