В тот вечер Ник как обычно встречает меня после работы, в начале первого ночи.
— Поздравишь меня? – спрашивает, когда сажусь в машину.
— С чем?
— У меня день рождения.
Я теряюсь. Так неудобно! У меня ничего и нет ведь. Да и что дарить Гордееву, у него все есть.
— С днем рождения. Прости, я без подарка.
— Кое-что можешь подарить.
— Например?
— Поцелуй.
К щекам приливает жар.
— Ник, ты опять?..
— Надь, сколько еще мне надо за тобой таскаться, чтобы ты поверила, что я на тебя запал?
— Ты не запал. Это… Как запретный плод.
— Один поцелуй, – он становится вдруг очень серьезным. Я нервно сглатываю. А потом говорю:
— Хорошо. Один.
Ник тянется ко мне, я приоткрываю губы, чувствуя, как их покалывает. Прикрываю глаза, и Ник целует меня. Сначала аккуратно, а потом с напором, проникая языком в мой рот. Меня пронзает дрожь, тело становится ватным, а низ живота приятно тянет.
У меня не было секса, но что такое возбуждение, я прекрасно знаю. И такая реакция на Ника меня откровенно смущает. Пугает. Нельзя, нельзя – бьется в голове. Никаких отношений, пока учусь.
— Ник, – отрываюсь я от него, мы встречаемся взглядами, наше дыхание смешивается тяжелыми вздохами.
— Что? – спрашивает он.
А я тянусь и снова целую его.
Домой в эту ночь я попадаю на час позже обычного. Не могу отказать Нику во времени, ведь у него день рождения. И мы катаемся по ночному городу в машине, болтаем, пьем молочные коктейли у реки. И целуемся. Я пытаюсь себя контролировать, но получается плохо.
Я словно распробовала губы Ника – и это самое вкусное, что бывает в жизни. Уже когда мы снова целуемся в соседнем дворе, из которого я ухожу домой, чтобы не дай бог мать не спалила, я спрашиваю, оторвавшись от парня:
— А что теперь, Ник?
— В каком плане что? – он близко-близко к моему лицу, говорит в самые губы.
Это очень мешает думать.
— Мы с тобой теперь… Встречаемся?
Ник широко улыбается.
— Не знаю, как ты, Надя, я встречаюсь с тобой уже месяц.
Смеюсь, не удержавшись, легонько ударяю его кулаком в плечо. И снова целую. Кажется, у меня появилась быстро развивающаяся зависимость.
— Мне пора, Ник, – говорю еще минут через пятнадцать, в ужасе глядя на часы. – Мама сто процентов заметит, как я поздно.
— Чего она тебя так пилит? Ты уже взрослая, восемнадцать есть.