В общем, когда Миша мягко предложил
небольшую медицинскую помощь при обнаружении признаков обморожении,
капитан легко согласился, игнорируя у того отсутствие элементарного
медицинского образования. Не вызывать же «Скорую помощь» в
четвертом часу ночи в новый год после принятия горячительного?
Тем более, при лечении Миша ничего
такого подозрительного не сделал – щедро обмазал пятна обморожения
всем известным вазелином и помассировал обмороженные места лиц и
рук сначала мягко, а затем активно. Одновременно, что было не видно
для остальных, он провел точечный массаж по нервным узлам и
вегетативным центрам для активизации организма.
В итоге, обмороженные участки были
приведены в благополучное состояние, а кожа, смазанная и согретая,
приняла здоровый вид. И сами милиционеры под воздействием активных
точек почувствовали себя ожившими и здоровыми.
От такого лечения осталось только
поблагодарить. Убедившись, что, несмотря на наличие пьяных, в
кочегарке наличествует порядок и дежурный кочегар находится в
трезвом состоянии, капитан поднял патрульных, несмотря на ворчание,
впрочем, достаточно не громкое и не энергичное. Милиционеры
отправились дальше, по существующему маршруту.
Неизвестно, окажется ли помощь
милиционерам на пользу при решении поставленных задач но, по
крайней мере, перед своей совестью Миша был чист. Он широко зевнул,
посмотрел на часы – шел пятый час и все же решил, накидав уголь в
топку, часок – другой соснуть.
Один только лжемилиционер стоял на
своем, так и не допустив прикосновения к своему телу. А жаль.
Тактильный контакт наиболее точно скажет, произошла ли замена
владельца тела. Но хотя и так понятно почти на сто процентов –
казачок засланный. Только зачем американцам засылать
хронопутешественника в простого милиционера. Ну он-то понятно, по
ошибке… Этот тоже по ошибке? Или он какая-то шишка в обозримом
будущем. Еще одна проблема на его бедную головушку.
С другой стороны, масштабные
враждебные происки противной стороны не были замечены. И, можно,
сказать ушедший год, хотя и в резко сокращенном объеме, но все же
прошел мирно.
Постепенно Миша начал втягиваться в
повседневную жизнь этого времени. Научился работать с «современной»
техникой, питаться пищей ХХ века и одеваться в одежду этого же
времени. И если пища была, в общем-то, хорошей, хотя и излишне
грубой и жирный, то все остальное не могла сравниться с аналогами
ХХII века и Миша страдал. К примеру, приходилось даже летом носить
массу неудобной одежды, которая стесняла движения, отяжеляла,
ухудшала состояние кожи. А уж этой зимой Миша порою не представлял,
как он будет на улице носить целый день десятки килограмм вонючего,
тесного, тяжелого одеяния. То ли одежда родного ХХII века – легкий,
невесомый балахон, который по желанию мысли примет форму, цвет, вид
одежды, укроет от холода и жары. Но все это, увы, было в
прошлом.