Он дипломатично пожалел милиционера и
предложил помочь в простуде.
- Новейшая нелекарственная методика,
старая родственница научила, - пояснил он, - а она в годы войны в
Германии научилась, - добавила Миша, памятуя об огромном авторитете
Запада в стране, - никаких лекарств и хирургического вмешательства.
Немного массажа и вы почувствуете себя гораздо лучше.
Взгляды собравшихся в милицейском
присутствии, даже хулиганов, находящихся в обезьяннике,
пренебрежительно собрались на Мише. Осталось сказать, дожили в
Союзе, уже и кочегары полезли в медицину. Так скоро уже и бомжи, не
перестающие ковырятся по помойкам, заявят о своих способностях и
устроятся в больницах. Лжемилиционер, чувствуя общий негативный
настрой, громко фыркнул и громко посоветовал лучше и дальше кидать
уголь, раз больше ничего не умеет.
Будь он поздоровее и в лучшем
состоянии, майор, наверное, плюнул бы на это лечение, вытекающее в
посмешище всех собравшихся. Но и непрофессиональным взглядом было
видно, что дежурному плохо. Температура, жар и озноб, слабость,
слабая тошнота – полный букет признаков болезни человека, не
желающего или имеющего возможность перенести простуду в постели. В
таком состоянии можно плюнуть на все предрассудки. К тому же
коллеги совсем недавно рассказывали о чудо–лекаре и как бы даже не
об этом кочегаре, в новогоднюю пору за считанные часы избавившим их
от обморожений.
Он досадливо мотнул головой от разных
правдивых соображений окружающих, взглядом заткнул скептического
Киняпина и почти потребовал от кочегара:
- Лечи, пока меня карачун не поймал.
Простая простуда, а столько сил оттягивает, страшно смотреть.
Сильно же майора замучила болезнь,
если он такие речи начал толкать. Миша не стал затягивать, а то
больной вполне может передумать и отказаться лечиться у такого
очень подозрительного медика. Особенно, когда рядом находится
лжемилиционер Киняпин, который стремится изо всех сил не допустить
лечения массажом. А то еще и арестует. Лечит-то он не совсем
законно в рамках текущей законодательной базы. Да и Света уже
начинает уставать торчать в милиции.
Он попросил у майора лишь обнажить
правую руку по локоть. Это было не очень накладно. Пока милиционер
при помощи товарища расстегивал рукава кителя и форменной рубашки и
заворачивал их вверх, Миша вымыл руки у местного умывальника,
проигнорировал подозрительного цвета полотенца, входившее в его
комплект, а только избавился от влаги, поболтав руками в воздухе. А
затем подсел к больному.