До Кости прошла информация от
реципиента. Работающий – один из Ичей. Такое прозвище, когда-то,
еще до него, было наделено двум напарникам – МитрИЧу и ИвановИЧу.
Два окончания отчеств их в шутку обобщили – Ичи. Прозвище
привязалось, и оба старика принимали его уже почти как имя, данное
при рождении, совсем на него не обижаясь. Не злое и не обидное,
почти, как свое.
Два Ича – два напарника – вместе с
ним составляли весь трудовой коллектив кочегарки и два его
постоянных собутыльника. Два друга и родственника-через-бутылку,
как уже грустно пошутил Костя.
Напарник, накидав угля в топку,
поковылял по кочегарке, сел рядом, жадно отпив воды из того же
чайника.
- Проснулся, Миша? – обратился к он к
Косте, видя, что тот шевелится, - не забывай, тебе к двум на смену,
- показал он на настенные часы, - а хорошо мы вчера подискутировали
под водочку да портвейн, - перешел он на более актуальную тему, -
не осталось похмелится? А то еле двигаюсь.
А то бы и не видно. Как он вообще
работает в таком разбитом состоянии?
- Не знаю, Митрич - честно сказал
Костя, - поройся в шкафу с одеждой, может и есть что в тряпках, что
найдешь, все твое.
Нет, с РСФСР Костя не промахнулся,
Ичи явно этнически русские и живут в русскоязычной среде, а как на
счет Москвы? Такая кочегарка скорее в провинциальном городе, а не в
столице. Реципиент молчит, его это явно не интересует, а Ича не
будешь же спрашивать в лоб – я в Москве или нет? Это и для старика
будет слишком. С сумасшедшим никто общаться не захочет.
Единственно, что могло быть
положительным для него в этом нелепом хронопрыжке – в таком луже
человеческого общения хронопутешественника враги наверняка искать
не будут. Хотя бы это. Больше радоваться нечему.
Митрич, получив направление,
обрадовано принялся бренчать пустыми бутылками от водки и
портвейна, мечтая найти хотя бы сто грамм. А Костя как бы лег
приходить в себя с похмелья. И пить ему нельзя – впереди рабочая
смена! Митрич не приставал – и сам мучался не меньше и понимал,
что, если напарник опохмелится, то вполне вероятно, что его уже
никто не сменит.
На самом деле, хронопутешественнику,
после общего переноса сознания, надо было провести еще тонкую
отладку личности в новое тело. Сейчас в человеческом разуме было
два хозяина – один Костя, а другой – прежний собственник,
допившийся до такого состояния, что у него начались психические
расстройства. Надо было оттеснить его на второй план, убрав от
рычагов управления разумом и телом. Пусть там сидит потихоньку в
уголке разума.