— Вы
забываетесь, милорд, меня Его величество назначил свидетелем этого обряда, —
высокомерно ответил ему золотоволосый. Суровая дама что-то фыркнула себе под
нос, окинув меня недоброжелательным взглядом. И только мой муж и великан-Бойд
оставались совершено невозмутимы: первый, достав откуда-то кусок ткани,
удивительно бережно бинтовал мою кровоточащую ладонь, второй же прятал нож в
каменную шкатулку. И когда оба закончили, продолжая всё так же безмолвствовать,
мужчины одновременно направились к выходу из часовни. Мою ладонь муж так и
не выпустил из своей, и мне ничего не оставалось, как последовать за ними.
Наше
появление в зале огласилось громоподобным криком и оглушающим
грохотом железа. А слуги по невидимому мне знаку тотчас устремились к столу,
разливая по кубкам рубиновый напиток.
— Мои люди
приветствуют тебя, — равнодушным голосом проговорил Алан, ведя меня за собой,
словно жертву на заклание, едва слышно добавив, — мы должны присутствовать на
пиру, устроенном в нашу честь.
Я не
ответила, да это от меня и не требовалось. Сейчас я, с трудом держа голову
прямо, боролась с подступающей к горлу тошнотой и сосредоточенно смотрела перед
собой, сопротивляясь головокружению.
— Полчаса, и
мы поднимемся в покои, — шёпотом произнёс муж, неожиданно сбавляя шаг, чтобы я
шла с ним вровень. Я снова промолчала, все мои мысли были заняты лишь одним
важным вопросом — как избежать брачной ночи с совершенно чужим мне человеком.
Свадебный
пир прошёл для меня как в тумане, я смутно помню людей, произносящих в
большинстве своём неискренние пожелания. Кажется, граф Лавастин порывался
подойти ко мне, но Бойд и ещё несколько мужчин крепко держали оборону, и
это было самым лучшим для меня событием за весь этот бесконечный
день. Наш стол ломился от яств, но от усталости и тошноты я не смогла проглотить
ни кусочка. Вино показалось мне противным и чересчур кислым, а воду мне так и
не принесли. Но даже неимоверная усталость и начинающаяся головная боль не могли заставить меня покинуть
этот фарс, называемый свадебным празднованием, и подняться в покои. Мои мысли,
словно пчёлы в разворошённом улье, лихорадочно метались в поисках способа
отсрочить брачную ночь…
— Идём, —
голосом, не терпящим возражений, произнёс муж, рывком поднимаясь из-за стола и
обрывая мои тягостные думы.