Такие совпадения напрягали, я задумался, что делать.
— Ну, ищи тогда на замену.
— А кухарку? Манька, что больничное варит, жалуется, что не
успевает на вас готовить.
— Бери и кухарку, ладно, — махнул я рукой. — Вас куда не
поцелуй, везде жопа. Заведи пять кухарок, все равно плакать начнут,
что не справляются. Но учти — будет плохо готовить, вычту из
жалования то, что ей заплатил!
***
Жиган появился лишь на следующий день к вечеру. Правильно
говорят — ездить легче, чем ходить. Потому что он был в состоянии
только лежать. Выхлоп от него — неподготовленного человека с ног
собьет. Короче, выпито им немало.
Увидев меня, он промычал что-то, и вырубился, Наверное, правил
лошадкой из последних сил. Зато в телеге кроме охапки сена ничего
не было. Ну выпил — и ладно. С кем не бывает? Наверняка по делу, не
просто так. Отоспится, и дальше работать начнет.
Потом закрутила текучка, и мысли о хитрованце ушли на второй
план. Понятно, что мне хотелось узнать подробности. Да и что он
узнал, тоже весьма тревожило. А ну как следующие похитители
окажутся удачливее? Раскурочат сейф, отнесут заказчикам добычу. Те
быстро поймут, что лежащее там на кладезь научных откровений не
тянет, и начнут искать в другом очевидном месте. В моей квартире, к
примеру.
Вот что я сделаю: в ближайшее время отнесу бумаги в банк и
спрячу в арендованную ячейку. Надеюсь, такую услугу там оказывают.
А потом расскажу газетчикам, что боюсь за сохранность ценных бумаг,
и решил обезопасить их. Вот смеху будет, если со мной что случится,
и наследники поймут, что это пустышка. Начнут ведь искать, как
библиотеку Ивана Грозного.
Хотя нет, не в банк. В библиотеку университета. Закрою доступ
лет на пятьдесят, и все дела. Пусть лежит на здоровье. Ректор
Некрасов, которому, по большому счету, на архив наплевать, будет
рад повысившемуся интересу к библиотеке.
Жиган пришел утром. Я услышал, как он в приемной сказал
секретарю:
— Егор Андреич, ты сходи, прогуляйся. У девчат чаю попей или еще
чего. Я к Евгению Ляксандровичу потолковать.
И только когда хлопнула дверь за Должиковым, он вошел в кабинет.
Как там Пушкин писал? Вид его ужасен! Вот и Жиган как царь Петр
перед Полтавской битвой. Опухший и с трясущимися руками. Глаза
красные, лицо помятое. Кошмар, короче.
— Тяжко? — спросил я его участливо. — Налить немного? — и я
потянулся к заветному шкафчику.