— Поганка! Не могла сказать, что мы приперлись цветочки на могилке посадить?
— А семена и воду дома забыли?
— Твою ж мать! — выдыхаю, затылком прижавшись к холодному камню. — Ты меня с ума сведешь.
— Они идут! — Она соскакивает с места и бросается вперед, не глядя под ноги.
Секунды не проходит, как с воплем пропадает из вида.
— Эй, Пинкодик? — окликаю ее, озираясь по сторонам.
— Бли-и-ин, — стонет она откуда-то снизу. — Ба-а-арс, я в яму упала.
Включаю фонарик на своем смартфоне и освещаю свежевыкопанную могилу, на дне которой потирает локоть моя чумазая горе-подружка. Пытаюсь сохранить серьезность и даже посочувствовать ей, но вместо этого начинаю ржать.
— После такого Цукерман просто обязан жениться на тебе, — выдавливаю сквозь смех, наплевав, что запыхавшиеся менты уже выстроились рядом и фонариками светят вниз.
— Кончай зубы сушить! Вытащи меня отсюда!
— Погоди, — продолжаю напрягать челюсти, — только сфоткаю. Улыбнись хоть.
Вместо улыбки получаю выставленный вверх средний палец. Но и так сойдет.
— Тут так-то холодно!
— Дяденьки, поможете? — прыскаю, взглянув на мрачных ментов.
Один из них по ладони шлепает дубинкой, другой грозно распрямляет плечи. Все ясно. Не помогут.
Ложусь на сырую землю, печально прощаясь с новой футболкой, и опускаю руки в яму.
— Иди сюда, радость моя. Держись крепче. — Обхватываю ее тонкие запястья и тяну наверх. — Ты че, на ужин кабанчика зарубала?
— Захлопнись! — пыхтит, как будто ее тяжеленькую жопку не я из ямы достаю.
Вытаскиваю это взлохмаченное чудо из могилы и спиной откидываюсь на траву. Красота! Что может прекрасней звездной летней ночи? Только щелкнутая вдоль и поперек подружка, способная внести в эту ночь еще больше красок.
На мою грудь падают тяжелые стальные наручники.
— Браслетики, девочки! — смешок сверху. — Прокатиться все-таки придется. Или еще накосячите? Ну чтоб третья статья была.
— Мда… Классно ты меня из командировки встретила. — Буравлю Пинкодика взглядом, пока нас пристегивают друг к другу одними наручниками.
— Зато мы оба проведем незабываемую ночь. Как и планировали.
— Ты бы наладила механизм своего оптимизма. А то он врубается, когда это капец как не к месту.
— Шагайте!
— Господин полицейский, мне в туалет надо, — оповещает всех нас Пинкодик. — Я писать хочу.
— Скоро пописаешь. Оба пописаете. В баночку. Обдолбыши. Вперед!