Непрофессионально это, в номере
ожидая меня курить…
- Иван Иванович, собирайтесь.
Так, Иван Иванович… Не Нинель…
- Да, всё хорошо доктор. Для
исполнения профессиональных обязанностей Вы потребовались.
Спокойненько так всё это мне
представителем стального кулака партии было сказано.
Наивный я чукотский юноша… В глуши
прячусь, имя и фамилию меняю…
Держали меня всё это время как
козлика на веревочке. Я же, башку побрил, бороду отрастил, очочками
замаскировался… Детский сад, штаны на лямках.
У ЧК руки длинные… Время пришло – по
темечку постучали. Тю-тю, дурашка…
- Самолёт ждёт… Собирайтесь.
Самолёт? Ни себе хренасеньки! Это для
чего такого я потребовался? Авиапочтой меня куда-то хотят
доставить!
Пришедшие ко мне в номер, рака за
камень заводить не стали, с пролетарской прямотой мне было сказано
для чего во мне нужда возникла.
- Сам ногу сломал. Вашим аппаратом
лечить надо.
Так… Они и про аппарат знают… Кто его
придумал, методику применения разработал. Молодцы, тут сказать
нечего.
Сам? Кто это, сам? Неужто…?
Спрашивать я не стал. Пивком на
гостей дыхнул и головой согласно мотнул.
Ну, а что мне делать оставалось.
Ответственность, конечно –
колоссальная. А, вдруг что-то не так пойдёт? Медицина – искусство
вероятности и наука неопределенности. Три каких-то осложнения
предупредишь, а тут – четвертое как чертик из коробочки выскочит.
Всяк болеет по-своему, индивидуально. Лечить, тоже каждого не по
схеме требуется. Да, уж…
- Пошли, - последовал мне приказ.
- Пошли…
У дверей гостиницы нас ждал
автомобиль. Сели. Поехали.
Куда? Понятно куда. Если самолёт
ждет, то в Flugplatz Johannisthal. Аэропорт-то сейчас в Берлине
один. Второй только строят.
Так, так, так… Мы, что, на ночь глядя
полетим? Нет, ночью тут уже летают, но редкость, это всё же
большая.
Кто же это ногу-то сломал? Уж не сам
ли…?
Да, везет мне сегодня на вождей.
Одному башку проломил, второго чинить требуется.
Что теперь гадать. Прилетим –
увидим…
Летели мы с промежуточной
посадкой.
- Кёнигсберг, - объявил весь
затянутый в кожу пилот.
Все, кто с высокими технологиями тут
связан, в коже ходят. Пилоты, водители, даже – самокатчики.
Последних тоже благодать своим крылышком накрыла.
На взлётном поле в Кёнигсберге мои
попутчики перекурили, хотя им и в самолете это никто не запрещал.
Меня тоже что-то на папироску потянуло, но я сдержался. Тут раз
себе слабинку дал и всё – увяз коготок…