- Тебя никто не заставлял устраиваться на работу, Рина! Все, что от тебя требовалось, это учиться. Нет, ты сама поперлась и теперь вываливаешь свою усталость на меня?
- Мне нужно работать! – едва ли не топаю ногой от рвущегося изнутри гнева.
- Я тебе все даю! Нахрена тебе работать? – рявкает Кешнов.
- Потому что не знаю, чего ждать! – выкрикиваю в ответ, инстинктивно отшагивая назад. Взгляд синих глаз пронзает насквозь, но меня несет. - У меня должны быть собственные деньги, потому что если однажды мы расстанемся, я должна знать, что не останусь на улице.
Выпаливаю последние слова, понимая, что почти вжимаюсь лопатками в стену. Пока говорила, отступала назад под силой давления разъяренных глаз, буквально толкающих меня от себя подальше.
Черт!
- Расстанемся? – обманчиво тихо произносит Матвей, - Ты охренела?
- А что прикажешь мне думать? Мы почти не видимся. Вспомни, когда последний раз выходили куда-то вместе? Ты все время то с бойцами своими, то на встречах, то ездишь в другие города. Я не вижу тебя, а когда вижу, от тебя разит другими бабами!
Голос звенит, не в силах сдерживать ревность. Одни лишь мысли о нем с другой выпаливают изнутри все живое.
- Ты прекрасно знаешь, что я не трахаю других! – слова пулями вылетают сквозь его сжатые с силой зубы.
- Тогда просто представь, что однажды бы я пришла домой пропитанная мужским запахом.
- Ты работаешь в клубе, Рина, от тебя не может не разить разного рода запахами.
- Да? Тогда в ближайшее время я тебе продемонстрирую как это – пахнуть коктейлями, которые я смешиваю на баре, или мужиком и тогда посмотрю, как ты будешь спокойно закрывать на это глаза.
Все, что я успеваю, это взвизгнуть. Матвей рывком дергается ко мне и толкает вперед. Спиной больно ударяюсь о стену, когда Кешнов обхватывает шею пятерней и впечатывается своим телом в мое. Его пульс на максимуме, вровень с моим. Щетина утыкается мне в щеку и колет, тяжелое дыхание решетит висок.
- Не смей, - шиплю, чувствуя, как сильная рука сдергивает вниз шорты вместе с трусами, а потом ладонь обхватывает лобок собственническим жестом.
Внутренняя дрожь пробивает живот, и магма возбуждения извергается с мощным всплеском.
- Ты стала думать не о том, Риии, - рычит говнюк, силой поднимая мое лицо и вгрызаясь в рот жестким поцелуем.
Я больше не чувствую ни женских духов, ни каких-либо других инородных запахов. Мысли расплываются в серое пятно. Жадно впиваюсь в крепкие плечи ногтями и целую в ответ. Дико. Жадно. Как и всегда, плавясь под напором этого сумасшедшего.