На мгновение бандиты – десять оборотней, – глава отряда и возница замерли, осматриваясь и прислушиваясь, а затем разбойники бросились успокаивать лошадей и подбирать трупы. Убитых за руки за ноги отнесли дальше по дороге, вниз с пригорка, и сбросили с крутого и высокого берега в бурлящую реку. Тела тут же исчезли между льдинами и более нигде не всплыли.
Разобравшись с трупами, нападавшие подхватили лошадей под уздцы и поспешили в ельник по едва заметной звериной тропе. На дороге рядом с экипажем остались только возница и глава отряда, который как раз закончил вытирать нож, вытащенный из глазницы бывшего товарища, и теперь провожал взглядом своего коня.
Не было сказано ни слова. Всё прошло быстро, ловко, как не единожды отыгранная театральная постановка, в которой каждый имел свою роль и выполнял только её. Вот и возница, пока глава осматривал кусты – не надломили ли чего ушедшие, – торопливо зачищал суетливые отпечатки копыт, следы крови и придирчиво выискивал обронённые предметы. Закончив, мужчины обменялись взглядами, и кучер, опять заняв козлы, подстегнул лошадей.
До моста действительно оставалось всего ничего: спуститься с пригорка, и вот оно – широкое деревянное полотно с удобным заездом и высокими крепкими перилами. Лошади взошли на мост, и по насту глухо застучали копыта и колёса. Возница торопливо намотал вожжи на подлокотник и, спрыгнув с ко̀зел и чиркнув чем-то над досками моста, побежал назад, в тот время как лошади продолжили своё шествие. Глава отряда дождался его, и вместе они отбежали по берегу подальше на юг и забрались под кучу бурелома и валежника.
Не успели они устроиться, как всполошились и обеспокоенно и раздражённо высунулись из укрытия. По дороге двигался довольно крупный отряд – экипаж и семеро всадников, – а где-то позади, пока отдалённо, что-то громыхало и раздавалось гневное:
– Тпр-р-р-ру-у-у-у, окаянная! Куда?! Куда, дух тёмный?!
Всадники подозрительно смотрели на карету, добравшуюся почти до середины моста, но с задней стороны ничего такого не углядели (в том числе пустые козлы), и на мост поднялся один из конвоиров. Проверив мост, он махнул рукой, и следом въехала карета. Сидящие в буреломе мужчины переглянулись, помрачнели и заползли глубже под ветки.
Лежащая на сиденье рыжеволосая женщина застонала, болезненно поморщилась и с трудом, заставляя себя, открыла глаза. Перед внутренним взором, затмевая внешний, плавали обрывистые образы, а в голове звучали голоса: