«Если вы знаете об этом, то почему же вы отправляете несчастных в эту ужасную страну? Сшиваете их вместе проволокой за ребра, сбрасываете, орущих от боли, на землю и волочите эту кровавую вереницу на корейскую сторону… Не кажется ли вам, что это еще более бесчеловечно, чем просто расстреливать перебежчиков?»
К счастью, Хайфон не нашелся с ответом, а просто пожал плечами. Или шпионы успели проинформировать отца и об этом невинном жесте? Может быть, в данном случае молчание будет расценено как согласие?
Хайфон правильно угадал ход мыслей своего отца. Качнувшись с пятки на носок и обратно, тот сказал:
– Тебе следовало объяснить тем напыщенным англичанкам, что Китай не может позволить себе кормить непрошеных гостей. Нас и так слишком много. Зачем же нам еще корейцы?
Оставалось лишь с виноватым видом развести руками, что Хайфон и проделал. Уже довольно давно семье в Китае было запрещено рожать более одного ребенка в городе, и более двоих детей – в сельской местности. Конечно же, снизить с ходу рождаемость не удалось, и китайцы продолжали плодиться стремительно, словно личинки червей в протухающей на солнце конской туше. Незаконнорожденных с рождения зачисляли в изгои, лишая их паспортов и права на труд. За каждого лишнего ребенка семья должна была заплатить непомерный штраф, а то и лишиться крыши над головой. Не удивительно, что чужаков попросту вышвыривали из страны, нимало не заботясь об их дальнейшей судьбе. Здесь, в отцовских апартаментах, это представлялось Хайфону совершенно оправданным и естественным. В присутствии же иностранцев ему бывало неловко, как будто его родители собственноручно пытали и казнили преступников.
– Ты прав, отец, – прошептал Хайфон, – как всегда, прав.
– У меня нет права на ошибку, – просто произнес Председатель, опускаясь на диван рядом. – И у тебя тоже, сын. Я хочу, чтобы с этого дня ты начал новую жизнь. Ты повидал мир, научился многим полезным вещам, приобрел опыт и состояние. Пора подниматься выше.
– Выше? – Хайфону показалось, что он ослышался. – О чем ты говоришь?
– Когда я был маленьким, дед часто рассказывал мне о рыбе Кунь. Слыхал о такой?
– Нет.
– Тогда я тебе расскажу. Рыба Кунь живет в океане и так велика, что никто не знает, сколько она в длину. – Увлекшись, Председатель мечтательно заулыбался. – Один раз в тысячу лет она превращается в такую же огромную птицу по имени Пэн. Поднатужившись, взмывает она ввысь, и ее крылья застилают небосклон, словно грозовая туча. Раскачавшись на волнах, птица летит над океаном, а вода внизу бурлит на три тысячи ли в глубину, и волны вздымаются ввысь на девяносто тысяч ли. – Председатель хлопнул сына по плечу. – Готовься к полету, сын.