Проходя мимо Пегги, я ее ущипнул.
– Ох, Лапша, перестань, не здесь, лучше пойдем под лестницу, – прошептала она.
Я был очень молод. Я сказал:
– Нет, сейчас я голоден.
Макси бросил мне вдогонку:
– Встретимся после ужина у Джелли, Лапша.
– Я приду! – крикнул я в ответ.
Я бегом промчался по пяти пролетам скрипучей лестницы и влетел в нашу темную и тесную квартирку. В ней стоял чудесный запах пекущегося хлеба.
– Ужин готов, мама? – завопил я, швырнув в угол учебники.
– Это ты, мой мальчик, мое золотце?
– Да, ма, я спрашиваю – ужин готов?
– Что ты спрашиваешь?
– Я спрашиваю, ма, – ужин готов?
– Да, да, он готов, но подожди, пока твой отец и братья вернутся из синагоги, и я зажгу праздничные свечи.
– Я голоден, ма. Почему я должен ждать твоих свечей и папы?
– Потому что, если бы ты был как твой папа и братья, ты бы не попадал все время в неприятные истории, и не ходил бы всегда таким голодным, и, может быть, хоть иногда думал бы о синагоге. – Мама испустила глубокий вздох.
– Я думаю о еде и о том, чтобы делать деньги, большие деньги, мама, – миллион долларов.
– Миллион долларов? Это очень глупо, сынок, поверь мне. Миллион долларов – это для миллионеров; а для бедных людей есть синагога. А теперь не мешай, пожалуйста, – мне надо закончить со стиркой, чтобы мы могли принять ванну перед Днем отдохновения. И не забудь напомнить – я должна вымыть тебе голову с керосином.
– Ма, а папа занял денег, чтобы заплатить за квартиру?
Я услышал, как мама снова глубоко вздохнула:
– Нет, сынок.
Я взял «Робин Гуда», которого одолжил мне Макси, и стал перечитывать его заново. Я был ненасытным читателем. Я мог читать все, что попадалось мне под руку.
Я слышал, как мама энергично трет одежду, замоченную в ванной. Дневной свет начал постепенно меркнуть. Скоро читать стало трудно. Я чиркнул спичкой и взобрался на кресло. Я попытался включить газ, но в лампе его не было. Я крикнул:
– Ма, у нас нет газа!
Она тяжело вздохнула:
– Я весь использовала, чтобы выпечь хлеб и нагреть воду для стирки.
– Брось в счетчик четвертак, ма, я хочу читать.
– Не могу, сынок.
– Почему, ма?
– Сегодня вечером у нас будут свечи.
– Но я не могу читать при свечах.
– Прости, сынок, но больше тратить нельзя. Я заправлю лампу завтра вечером. Может быть, так мы сможем дотянуть до следующей недели.
Я хлопнул дверью и отправился в туалет, который находился в коридоре: им пользовались все шесть семей, живших на нашем этаже. Мне потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к стоявшей в нем вони. В потайной нише за унитазом я держал коробочку с окурками, которые вылавливал в сточных канавах. Я выкурил три окурка, чтобы подавить аппетит. Я заметил, что на стене, где обычно висел на гвозде рулон оберточной бумаги, ничего нет.