– Зовет Павел-то к себе, в Москву. Прямо не знаю, что делать…
Видно было, что все ей советуют ехать.
Шурка сунул руки в карманы и стал ходить по избе. Выражение его лица было мечтательным и тоже задумчивым, как у бабки. Он вообще очень походил на бабку – такой же сухощавый, скуластенький, с такими же маленькими умными глазами. Но характеры у них были вовсе несхожие. Бабка – энергичная, жилистая, крикливая, очень любознательная. Шурка тоже любознательный, но застенчивый до глупости, скромный и обидчивый.
Вечером составляли телеграмму в Москву. Шурка писал, бабка диктовала.
– Дорогой сынок Паша, если уж ты хочешь, чтобы я приехала, то я, конечно, могу, хотя мне на старости лет…
– Привет! – сказал Шурка. – Кто же так телеграммы пишет?
– А как надо, по-твоему?
– Приедем. Точка. Или так: приедем после Нового года. Точка. Подпись: мама. Все.
Бабка даже обиделась.
– В шестой класс ходишь, Шурка, а понятия никакого. Надо же умнеть помаленьку!
Шурка тоже обиделся.
– Пожалуйста, – сказал он. – Мы так, знаешь, на сколько напишем? Рублей на двадцать по старым деньгам.
Бабка сделала губы трубочкой, подумала.
– Ну, пиши так: сынок, я тут посоветовалась кое с кем…
Шурка отложил ручку.
– Я не могу так. Кому это интересно, что ты тут посоветовалась кое с кем? Нас на почте на смех поднимут.
– Пиши, как тебе говорят! – приказала бабка. – Что я, для сына двадцать рублей пожалею?
Шурка взял ручку и, снисходительно сморщившись, склонился к бумаге.
– Дорогой сынок Паша, поговорила я тут с соседями – все советуют ехать. Конечно, мне на старости лет боязно маленько…
– На почте все равно переделают, – вставил Шурка.
– Пусть только попробуют!
– Ты и знать не будешь.
– Пиши дальше: мне, конечно, боязно маленько, но уж… ладно. Приедем после Нового года. Точка. С Шуркой. Он уж теперь большой стал. Ничего, послушный парень…
Шурка пропустил эти слова – насчет того, что он стал большой и послушный.
– Мне с ним не так боязно будет. Пока до свиданья, сынок. Я сама об вас шибко…
Шурка написал: «жутко».
– …соскучилась. Ребятишек твоих хоть посмотрю. Точка. Мама.
– Посчитаем, – злорадно сказал Шурка и стал тыкать пером в слова и считать шепотом: – Раз, два, три, четыре…
Бабка стояла за его спиной, ждала.
– Пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят! Так? Множим шестьдесят на тридцать – одна тыща восемьсот? Так? Делим на сто – имеем восемнадцать… На двадцать с чем-то рублей! – торжественно объявил Шурка.