И снова это одурманенное состояние, которое я переборола огромным усилием
воли. И едва мне удалось оторваться от невероятных губ, я с размаха влепила
наглецу звонкую пощёчину. И замерла, ощущая, как холодеют внутренности. Будь
прокляты агрессивные инстинкты! Если он надумает оскорбиться, то размажет меня
по стенке в мгновение ока. Я даже…
- Как ты это делаешь? – прекратил разрастающуюся панику в моей груди,
Эльтион.
- Что именно?
- Сопротивляешься.
- Н-не знаю, - запнулась, забыв, что всё ещё нахожусь в его руках. Слишком
много впечатлений. Психика перестаёт справляться.
- Кажется, это приключение оказалось гораздо веселее, чем планировалось, -
произнёс он странную фразу, а потом куда-то меня поволок.
- Отпусти! – закричала, когда поняла, что Эльтион вознамерился покинуть дом.
- Теперь даже не рассчитывай, Есения, - протянул он медовым голосом,
продолжая уверенно идти к автомобилю.
- Вези нас к звездолёту.
- Ты решил покинуть Землю? Правильно. Скатертью дорога!
- Да, мне нечего здесь делать. Женщины на Земле слишком своенравны, -
как-то нехорошо усмехнулся мужчина, усаживаясь в машину. И как только этот
верзила в неё помещался? Ему приходилось чуть ли не в три погибели сгибаться,
чтобы не пробить макушкой крышу.
Остановившись возле знакомой просеки, принялась ждать отбытия Эльтиона. Но
у пришельца были свои планы. Он вытащил ключ из замка зажигания, не слушая мои
гневные вопли. Честно говоря, я всеми силами пыталась скрыть страх, накативший
на меня от мысли, что зачем-то инопланетянин решил взять меня с собой. Что,
если он посчитал меня экзотической зверушкой, и теперь хочет продать на
каком-нибудь рынке? Или ещё чего похуже? Хотя, куда уж хуже? Да, я читала в
разных книжках о приключениях землянок в космосе. А вдруг в этой несерьёзной
литературе есть зерно истины? А вдруг меня разберут на органы?!
Об этом я думала, пока мы двигались к кораблю. Обмолвлюсь, что каким-то
невероятным образом я лишилась голоса, и даже на помощь позвать не могла.
Эльтион просто надел на меня тонкий браслет из голубого метала, и способность
говорить резко утратилась. Было не просто страшно, а невероятно жутко! Тело
налилось свинцовой тяжестью и перестало мне подчиняться, хотя разум был
кристально чист, и мысли лихорадочно метались по черепной коробке, грозя её
пробить.