– Ганышева, – сказал я, – больше не существует. Его расстреляли за шпионаж, подрывную активность, менаж, метранпаж и другое – все в рифму.
– Ганышев – неисправимый фразер.
– Кря-кря.
– Что?
– Так, привязалось.
И снова пауза. Надежды на то, что она заговорит первой, больше не оставалось.
– Когда и где? – резко спросил я.
– На даче в Переделкино.
– Что? На той самой даче?
– Откуда мне знать? Там несколько сотен дач.
– Что произошло в Переделкино? – терпеливо спросил я.
– Сгорела какая-то дача. Она – вместе с ней.
– Я делаю вывод, что ты, по крайней мере, месяца три не видела нашего общего друга.
– Гораздо больше. Хомяк, видишь ли, стал новым русским, вышел в другие круги общения, ему теперь наплевать на таких как я. Да и мне, соответственно – по ветхозаветной морали – глубоко наплевать – его ли дача там сгорела или чья-нибудь еще.
– Так, – я ободряюще похлопал ее пухлую руку. – Продолжай.
– Ничего более. Я не видела ее целый год до того, а раньше – еще год. Люди, понимаешь, расстаются иногда. Последняя встреча была случайной. Она торговала газетами в метро. Мы поболтали несколько минут, пока не явилась ее подруга, какая-то Ника…
– Кто эта Ника?
– Почем я знаю? По виду – тоже аскалка.
– Есть ее телефон, адрес?
– Ты не на допросе.
– А где?
– Говоря откровенно, ты просто в жопе.
– Жопа – гораздо более целомудренное место, чем голова, – парировал я, сжимая кулаки.
Этот жест не ускользнул от моей внимательной наперсницы. Она беспокойно двинула по сторонам своими линзами. Увы – она помнила мои кулаки.
– Отлично, – сказал я, примиряюще показав ладони, любимым жестом гуру Махариши. – Тело опознали по какому-нибудь недогоревшему лоскутку. В саду под каштанами нашли голенище от шузов. А где зарыли уголь?
– Отвезли к бабушке в Киев, нетрудно догадаться.
– В запаянном цинке, как афганского героя. А через девять дней, в каминной трубе, Babulinka услышала протяжный, тоскливый вой. О доме Ашеров Эдгара пела арфа…
Полина внимательно посмотрела на меня.
– Зря ты развеселился, – сказала она. – Труп действительно опознали. За ту вечность, пока ты был в небытие, криминалистика ушла на октаву вперед. Я не знаю, была ли это дача Хомяка или какая другая, и не знаю также, с какого дьявола она оказалась там. Где найти Нику, я понятия не имею и ничем не могу помочь, даже если бы и захотела… Давай-ка закончим этот разговор, Ганышев, прошу тебя. Если хочешь, можем чего-нибудь взять и поехать ко мне. Надеюсь, за время своего космического путешествия ты не набрался звездной голубизны?