Прищурив глаза, вижу вдали огоньки на берегу. Километров тридцать от этого места есть город или село.
Тоже неплохо. Но раз мои мучители, душегубы там живут, то вряд ли нужно бежать в ту сторону. Небось, посёлок моральных уродов и гнилых извращенцев. Сектантов-миллионеров, которые пьют кровь девственниц и расчленяют молодых женщин.
Вцепляюсь крепко в свой портфельчик, иду следом за молодыми парнями, что несут от пристани к дому огромное количество коробок и пакетов с продуктами.
Проходя мимо, меня задевает Милана, кидает пренебрежительный взгляд через плечо.
Молчу, не интересуюсь идиотами. Во все глаза рассматриваю шикарную террасу с видом на реку. В вечернем сумраке, как лу́ны, светят фонарики. Над ними начинают кружить мотыльки.
И наваливается на меня странное чувство, что я приехала на южный курорт. От перелёта немного обалдевшая, от акклиматизации слегонца пришибленная. Весь мир вокруг напоминает приятный сон. И я хочу спать.
Навстречу нам выходит из дома толстая старушенция. Волосы седые убраны в калач на макушке. На ней лёгкое ситцевое платье в мелкий цветочек и тапочки. Она целует Милану, потом Анатолия Борисовича.
Аглая Николаевна — бабка нехилая. Прикуривает сигарету и внимательно меня рассматривает тёмными глазами. Двери в коттедж на первом этаже открываются, как в купе. В дом забегают парни с коробками и пакетами, спешно выбегают. Ведут себя предельно тихо.
Тишина.
В этом месте она звенящая.
– Мирик, – негромко говорит старуха, останавливая парня, который догадался, что у меня пятый размер груди. Это у него наколки на руках и похож он пуще всех на медведя.
– Да, бабуль, – отвечает парень и, щуря глаза, заглядывает внутрь дома.
– Мирослав, возьми девочку себе, – говорит старуха, выдыхая дым в сторону. – Дурная идея, Дамку потеряем.
Дамка — это я. Человеческая женщина.
Мамочки, что за секта такая, дремучая?
Стою молча, держу свой портфель двумя руками, вытягиваюсь от страха по струнке. В дом даже заглянуть боюсь.
– Мама, мы уже говорили об этом, – строго шепчет Анатолий Борисович, который внешне скорей в мужья бабульке годится, чем в сыновья. – Нам нужно говорить, он должен выйти из своего состояния.
– Хоть кто-то «видел», что Дамка поможет?
– Я «видел», – отвечает Мирик. – Нормально всё, баб, будет. Ты уходи, если что.