Кодекс Инквизитора. Вырезанные сцены - страница 14
«Ничего она нам не сделает, на конюшне порола в четверть силы, наутро и следа не осталось, а мне так вообще понравилось! Да и тебе тоже. Не делай такие глазёнки, я слыхала, как ты скулила, от боли так не стонут».
«Ладно уж, сейчас всё будет, стань на стрёме, но так и знай: если что с графом выгорит, я первая на очереди!»
Чернышёв-Безобразов, проводив глазами Лё Гран до порога особняка, как бы ненароком подобрался поближе к двум девкам из прислуги княжны Нагой. Сёстры ему сразу приглянулись: таких прелестниц нечасто встретишь, тем более среди крепостных.
К стыду своему, граф, дожив до совершеннолетия, всё ещё был девственником, хоть и имел реноме шалопута и дамского угодника. Никто в высшем свете не догадывался, что статьи в жёлтой прессе о нескончаемых похождениях наследника рода Безобразовых всего лишь заказная фикция.
На самом деле побаивался молодой аристократ особ женского пола, вот и сейчас, вместо того, чтобы подойти и завязать разговор, бродил вокруг да около, не осмеливаясь сделать первый шаг.
Знал бы аристократ, что его добродетель сёстры на кон поставили, действовал бы решительней.
«Какие же они красавицы», — думал Безобразов, исподтишка разглядывая ладные крепкие фигуры. Он любовался всякой линией, каждым плавным изгибом мощных тел, пока одна из них — кажется, это была Глафира, а может и Дарья, — не нагнулась над цветником, для того чтобы выдрать редкие сорняки.
Сердце графа обмерло, а внизу живота резко оледенело. Лёд, распространившись по всей нижней части тела, стреножил юношу. Тот как стоял, так и замер, не в силах шевельнуться. Его не верящим глазам открылась картина, от которой в зобу дыханье спёрло.
Нежно-розовая приоткрытая половая щель барышни поблёскивала капельками влаги в лучах заходящего солнца, на мгновение графу почудилось, будто вульву крепостной лижут язычки едва зримого пламени.
Член Чернышёва-Безобразова в момент вздыбился, в штанах стало тесно. Несмотря на малый рост и щуплую комплекцию, граф мог бы похвастать немалым размером. Жаль, что бахваляться достоинством было не перед кем.
Закрой глаза, ссыкун, и представь Петровну, кормилицу свою, ей девяносто восемь, тебе это всегда помогало! Да не глазей ты на её золотую пиздёнку, она не про твою честь! Ты же задрот. Был задротом, задротом и помрёшь!