Кто-то залез в дом и обчистил его. Не
оставили ни крупы, ни сахара, ни одной консервы. У Ирины всегда здесь хранились
залежи съестного, кто-то прознал и обчистил дом.
- Гады! Даже чайник электрический унесли,
- лепечу и всхлипываю на эмоциях.
Достаю из сумки салфетки, вытираю им
скамью, и помогаю мальчишкам забрать на нее.
Обычно пацаны очень шустрые и энергичные,
но не сейчас. Дорога и праздник в кафе их вымотали. Усталость мне в помощь!
- Вы посидите тихо, пока мама приберет
стекла и пыль, - говорю машинально, не обращая внимания на слова.
- Ма-ма? – Лёшик округляет темно-карие
отцовские глаза, хлопает длинными черными ресничками.
- Это игра такая! – быстро нахожу
объяснение роковой ошибке.
- Мне нлавится! – щебечет Андрюша и гладит
меня по руке. – Няня-мама.
- Можно и так!
Где-то за домом слышны звуки деревни –
мычат коровы, звонят колокола. И весь этот гомон сейчас меня не успокаивает, а
давит, потому что я боюсь, что нас найдут раньше, чем я успею исправить свою
глупую жизнь.
Нечестно так! Использовать девчонку без
мозгов, за которую некому постоять.
Конечно, Влад пытался пару раз влезть в
дела брата, но Марк быстро поставил того на место, объяснив, кто в доме хозяин.
Влад психанул и просто хлопнул дверью, уехал, так и не разобравшись в ситуации.
Все обвиняйте меня! Я всё стерплю.
- Черт! – чертыхаюсь, спотыкаясь и роняя
ведро.
Мальчишки громко смеются.
- Вы ничего не слышали, понятно?!
- Черт… черт… черт… - повторяет один.
- Челт… челт… челт… - вторит ему второй.
А я оглядываюсь как затравленный зверек по
сторонам, думаю, что делать, ведь только что ситуация очень сильно осложнилась.
Продуктов нет, детей кормить нечем. А они – мальчишки, растущие организмы, не
смогут перебиться кабы чем. К тому же нужно окно вставлять.
Протягиваю руку и ощупываю рукой грудь, на
которой на цепочке висит кольцо с огромным бриллиантом.
Денег мало, зато есть бриллиант. Только
где я его продам? Ломбарда явно здесь нет, даже если бы был, то у меня спросили
бы паспорт. А я не хочу палиться. Представляю, что сделают со мной, когда
узнают, что я умыкнула самое дорогое, что было у Борзакова.
А у меня не было выхода. Четыре года
терпеть его издевательства… я так сильно любила, а он… только использовал меня.
Но я стойко всё выносила. А две недели
назад всё рухнуло – Марк привел в дом женщину, сказал, что женится, что у его
мальчиков должна быть мать. Настоящая. Любимая.