Мне пришлось наблюдать моего отца в разных ситуациях. Конечно я не знаю всего, но мне хочется поделиться тем, что я видел и слышал сам.
Если в международных делах я был свидетелем лишь некоторых, пусть крайне интересных эпизодов, то в становлении производства наших ударных ракет я принимал прямое участие. Десять лет мне довелось проработать в одном из конструкторских бюро. В отличие от политических решений, происходившее там представало передо мной в двух ракурсах: сверху – как бы глазами отца и снизу – собственным взором.
До 1953 года отец не имел прямого отношения ни к внешнеполитическим, ни к оборонным делам. Сменив в 1944 году генеральскую шинель на более привычный штатский костюм, он, вернувшись в Киев, занялся восстановлением шахт и заводов. Его значительно больше волновало состояние посевов сахарной свеклы, чем проблемы создания новых танков и самолетов. Постоянные неурядицы во время уборки урожая значили для него много больше столкновений вокруг Берлина. Мои слова, конечно, нельзя понимать буквально. Не только как член Политбюро ЦК, но и как просто политически развитый человек он не мог не интересоваться событиями, происходившими в мире. Но эти проблемы не входили в круг его непосредственных обязанностей, за них отвечали другие: Берия – за атомные дела, самолеты и ракеты, Маленков – за радиолокацию. В задачу отца входило обеспечить страну хлебом, углем, сталью.
Да и отдаление от центра играло свою роль. В столице, под боком у Сталина, члены высшего руководства практически не принадлежали себе. Здесь отец, сохраняя относительную свободу, сам «сидел на хозяйстве». Конечно, «органы» следили за каждым его шагом, но с их украинским шефом Иваном Александровичем Серовым и его преемниками у отца установились хорошие, я бы сказал, доверительные отношения. Подлостей с их стороны ожидать не приходилось.
Киевский период нашей жизни, особенно довоенный, мне, естественно, запомнился слабо. Так, детское ощущение солнца, тепла, света…
Отца, неожиданно для него самого, «перебросили» из Московского партийного комитета в Украинский ЦК. Он сменил Станислава Косиора. Тогда такие резкие повороты считались в порядке вещей. Ехали мы в Киев из Москвы поездом. До войны он шел около суток. Весь день помощник отца Павел Никитич Тапочка рассказывал мне сказку, страшноватую и бесконечную. Так и осталось у меня от этого переезда ощущение сладкого замирания и любопытного ожидания, что же произойдет дальше.