— Да ты
хоть подмигни ему. Или улыбнись. Ты сама хотела сегодня побыть немножечко
развязной, — не отстает Лера.
— Угу.
Шальная императрица в деле, — отбиваюсь я резкой самоиронией. — Слушай. Пойдём
лучше шарики погоняем? Тут бильярд есть. Я сто лет кий в руках не держала.
— Эх, —
тяжко вздыхает Лера, безмолвно осуждая меня за нерешительность. — Такой вариант
профукать… дура ты, Мишка! Пошли.
— Что ты
так тяжко вздыхаешь? — прибиваю я ее мятежным взглядом.
—
Бесишь. Тебе нужен мужик. Тот, кто нормально тебя трахнет. Хотя бы разок.
— Лера!
— шикаю я на нее. — Совсем с ума сошла! А ну тише!
— Что — Лера?!
Вот шикарный экземпляр. Прямо перед тобой. И глаз не оторвет! Но нет же. Лысый!
—
По-ошли-и! — разъярённо рычу я на подругу, потянув ее за собой. — Мне прямо
сейчас трусы перед ним стянуть?
— Не
утрируй. Ай, ладно, — Лерка в очередной раз машет на меня рукой и заявляет, что
она отойдет в туалет. Через пять минут догонит, а я пока наверху стол забью.
Бильярд
на втором этаже, на первом — бар.
Выхожу в
коридор. Здесь уже потише. Только я вальяжно приближаюсь к лестнице и заношу
ногу на первую ступеньку, уже представляя, как разбиваю треугольник, меня
припечатывает глубокое и жесткое:
— Привет.
Плечи
мои застывают, я замираю. Медленно-медленно оборачиваюсь и встречаюсь глазами…
с ним. Тем лысым мужчиной, что облапал меня взглядом.
—
Здравствуйте, — отвечаю я в нерешительности. Незнакомец, как крадущийся хищник,
осторожно ко мне приближается, каждый его шаг сокращает между нами расстояние. Он
неторопливо, стараясь не испугать, встает прямо передо мной. Высокий — мне
приходится задрать голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Суровое. Строгое. Он
привлекателен грубой мужской красотой. В нем чувствуется сила и
непоколебимость, несгибаемость и выносливость. Солидность. И даже как будто
некая отстраненность. Мужчина лениво обронил лишь одно слово, но уже явственно
ощущаются его властность и резкость. Уверена, он всегда делает ровно так, как
сам считает нужным. Правила приличия для него пустой звук. А в доказательство
он, отбросив в сторону нелепые предрассудки, царственно уточняет:
—
Наверх?
Я лишь
хлопаю ресницами. Он немногословен.
— Да, —
я стараюсь тоже быть краткой.
—
Составлю тебе компанию, — обескураживает. Я рассматриваю его пораженно. Три
минуты назад мне не нравилась его лысина. А теперь этот экземпляр кажется потрясающе
брутальным и привлекательным. И его чувственный рот кривит обольстительная чуть
грубоватая ухмылка.