Империя заботилась о тех своих гражданах, которые в будущем могли быть ей особо полезны. Так, как это было выгодно и удобно самой Империи…
И все же это были неплохие времена. В том числе и потому, что Виктория, была к жизни в Специнтернате, в общем-то, готова. По простой причине: ее мать и сама была воспитанницей такого вот учреждения — некогда талантливым ребенком, чудаковатой девочкой, которая вечно возилась с какими-то железяками, кибербионическими формулами и схемами, а после, когда позади остался не только интернат, но и высшее учебное заведение, а после и годы упорной работы, — состоявшимся, успешным ученым, на счету у которой был величайший научный прорыв, значимый для всей человеческой цивилизации. Да и не только для нее.
Понятно, что о своем детстве в Специнтернате дочери Анна ван Ассен много рассказывала. И понятно, разное. Да и дома у них царили такие дисциплина и строгость, что уклад жизни в закрытом учебном заведении для одаренных показались в чем-то даже послаблением. Другие дети иной раз жаловались на слишком однообразную еду, но для Виктории и тут все было в точности как дома: сама воспитанная в подобном Спецучреждении Анна ван Ассен стала апологетом того, что еда — это не удовольствие, а лишь способ подпитки организма. А потому она не должна быть какой-то- там мега вкусной или разнообразной. Главное, чтобы была полезной, содержала весь необходимый комплекс витаминов, минералов и прочего нужного. Ну и оставалась при этом сытной.
Физические нагрузки? Да. Тут поначалу пришлось попотеть, но это все равно было вторичном. Основным же для Виктории стало то, что учеба оказалась действительно интересной. Да и потом тут она, по крайней мере, была не одна, вокруг были другие дети. Да некоторые из них оказались горазды на злые, иной раз жестокие шутки, но ведь и сама Виктория науку выживания в коллективе выучила довольно быстро…
В итоге жизнь в Специнтернате для одаренных детей лишь закалила ее, научила быть упорной, правильно злопамятной и чрезвычайно целеустремленной. И именно эти качества она и применила сначала в строительстве своей научной карьеры, а потом организуя побеги с Ям для тех, кого любой ценой решила спасти от несправедливого и жестокого уничтожения.
Конечно, об этой своей подпольной работе Виктория, сидя в клетке рядом с Потеряшкой, не рассказывала. А вот о жизни в специнтернатовской общаге говорила долго — до тех пор, пока надзирательница, по понятным причинам не рисковавшая входить внутрь, не пригрозила прострелить узнице ногу или руку, если она сейчас же не займется выполнением своих обязанностей. Но и приступив к уборке в клетке, Виктория продолжала разговаривать с Потеряшкой, который наконец-то приоткрылся, позволил эмоционально приблизиться к себе, пошел на контакт.