– Да нет же! – слегка раздраженно произнес он. – Я говорю о своей жизни в целом.
– Чем же она тебя не устраивает? – Феликс откинулся на спинку стула и сложил руки на могучей груди, приготовившись выслушать исповедь страдающей молодой души. Но Скольд сумел изложить своей проблемы всего двумя фразами.
– Я не в силах далее находиться в этом сером и скучном городе. Для того чтобы дышать полной грудью, мне требуется нечто большее.
– Эльнадор, например? – улыбаясь, уточнил толстяк.
– Ты угадал, – Скольд не разделял его веселого настроя. – Впрочем, чего тут гадать-то? Талантливые люди из всех провинциальных городов всегда стремились именно туда.
– Это так, конечно, – промолвил Феликс. – Но ответь мне, пожалуйста, с каких это пор наша Билана стала, как ты выразился, серым и скучным провинциальным городом?
– А что, разве это не так? – Скольд удивленно вскинул брови. – Здесь невероятно трудно продвинуть что-нибудь новое. Взять, хотя бы, местный театр. Заканчивается тысяча сто шестьдесят первый год, а на биланских подмостках до сих пор идут пьесы столетней давности!
– Ты думаешь, в Эльнадоре по-другому? – хитро прищурившись, спросил Феликс.
– Я не знаю, – развел руками Скольд. – Но ведь Эльнадор – самый большой город Арлании, там все должно быть иначе!
– Я расскажу тебе кое-что о Эльнадоре, – Феликс подозвал подавальщицу и попросил ее принести второй стакан – для Скольда. – Отсюда, издалека, тебе может грезиться чудесный сказочный город, в котором музыканты, художники, поэты и актеры чувствуют себя лучше, чем рыбы в горном потоке. Но эта картина имеет мало общего с тем, что происходит в Эльнадоре на самом деле. Можно сказать, что ты сейчас находишься в более выгодном положении, чем артист, добившийся успеха в столице.
– Да как такое может быть?! – недоуменно воскликнул Скольд. В этот миг подавальщица поставила на их стол высокий хрустальный стакан на серебряной подставке.
– Сейчас объясню, – сказал Феликс, наливая вина себе и юноше. – Пускай ты не имеешь признания, за тобой не ходит по пятам толпа восторженных поклонников, и в карманах твоих не особо звонко. Зато – ты ни от кого не зависишь и волен в любой момент заняться, чем заблагорассудится. Другое дело – известный актер или певец. Они по прошествии определенного времени становятся заложниками своего дела и собственных образов. Давай-ка, малыш, выпьем за свободу от всяких рамок. А после я продолжу свой рассказ. – Хороший тост, – кивнув, сказал Скольд.