– Ааарх, – выдохнул колдун и зашевелил руками, ища, на что опереться. Молодой некромант, хоть и знал, что воскрешенный не посмеет причинить ему вреда, а все же рефлекторно отступил на шаг.
Чернокнижник выпрямился и сел. Голубые глаза уставились на некроманта. Уголки тонких сухих губ поползли вверх.
– Ну здравствуй, освободитель хренов, – сказал колдун. – Надо полагать, это был не акт милосердия? Не по чину как-то, да и вообще – на это только у Христа наивности хватало.
– Я не из его шайки, – глухо промолвил некромант. – Ты прав, старик, я не просто так вернул тебя к жизни. Мне нужен верный слуга, который в то же время был бы моим учителем.
– Как в лучших домах Франции, стало быть, хочешь, – осклабился живой мертвец. – Что ж, почему б и не послужить. Выбора-то все равно нет.
– Я должен узнать твое имя, – сказал некромант.
Колдун запустил руку во внутренний карман пиджака и достал заскорузлую книжицу – паспорт Российской империи времен Николая II. Достал – и протянул хозяину.
– Ивлев Платон Евгеньевич, – прочитал некромант и отдал бумагу Ивлеву. – Надо бы тебе новые документы сделать… Что ж, дед Платон, теперь мы в одной команде. И главный в команде – я, хоть ты, наверняка, и мудрее. Не забывай об этом.
– Я то не против, – хихикнул Платон. – Там, – указательный палец его правой руки устремился вверх, – осерчать могут.
– Ошибаешься, дед Платон, – покачал головой некромант. – Там всем на все наплевать. И уже очень давно.
Глава 5
Странные посиделки
Странные, непривычные, но – безмерно приятные мысли одолевали Егора Киреева по пути домой.
«Итак, приятель, мы с тобой больше не одни, – думал Егор, ведя обычный для себя диалог с внутренним «я». – Подумать только! И как спонтанно все произошло… Нет, секс на первом свидании – дело вполне естественное, но чтобы сразу любовь! Любовь… Она-то тебя любит, а ты ее? Вот тут, братец мой Егор, еще покумекать надо. Не профурсетка, конечно – трахнул и выбросил. Но сердце… Сердце-то не молчит. Но и выпрыгнуть из груди покамест не торопится. Ладно. Будет еще время подумать об этом. Разберемся, братец Егор. Разберемся».
– Братуха! – от философско-романтических размышлений его отвлек хриплый голос, сразу столкнувший мысли Егора с седьмого неба в куда более привычный пласт реальности. Киреев невольно вздрогнул – уж больно этот внезапный возглас был похож на на хрипение выбравшегося из могилы зомби с горлом, набитым землей. Киреев развернулся – так резко, что окликнувший его человек испуганно отпрянул, едва не врезавшись в угол ближайшего дома.