Вот только у меня с собой было не шесть человек, а восемнадцать,
которые выходили из машин на глазах у братвы. Гудок, похоже, не
рассчитал, что я отозвал часть людей со смены на комбинате и
подготовил новую смену, которую отправлю туда через неделю. У нас
же многие были в конторе, ждали, когда выйдут в город оказывать
содействие в милиции. Это отменили, но люди уехать не успели.
А может, Гудок вообще не готовился и ничего толком о нас не
выяснил. Ведь раньше это был человек с мясокомбината, одной из
самых сильных группировок города, а за его спиной были влиятельные
и опасные люди. Вот и остался таким же наглым.
Сейчас это всего лишь главарь мелкой банды с большими амбициями,
пусть и с подготовленными солдатами. Он ещё не понял, что теперь
никто за него не впряжётся, что он один. Впрочем, он может
навредить, так что к этой угрозе надо относиться серьёзно.
Они сразу поняли, что облажались, когда увидели, сколько нас. И
пушки у нас при себе, и форма, и машины. И Сайги, которых на
расстоянии можно спутать с калашами, ещё карабин. И пистолеты,
пусть это и служебные ИЖ-71, но всё равно это огнестрел. И даже
настоящий калаш есть, но Женя не держал его на виду, а прикрыл
курткой.
Наши парни ждали, кто-то курил, кто-то гонял жвачку во рту.
Большинство вояки, прошедшие Первую Чеченскую, которые навидались
всякого, и их не напугаешь. Или бывшие менты, которые были не прочь
наконец-то показать бандитам, где раки зимуют.
Ещё было несколько парней без такой подготовки, спортсменов с
нашей секции по кикбоксингу, но в толпе им было не так страшно. Да
и они видели, что братки опасались их сильнее. Люди Гудка
напряглись, они явно не ожидали, что на стрелку приедет такая толпа
вооружённых парней.
Конечно, я мог дать возможность Гудку сохранить лицо перед
своими, но не буду метать перед ним бисер. Мы сильнее, и лучше для
него понять это сразу. И не только ему. Пусть город пока гадает,
что случилось с Гошей, и эта стрелка пройдёт незамеченной для
большинства, но кому нужно, про неё узнают.
А кроме этого, был принцип, который я усвоил быстро, когда
оказался в 1997 году во второй раз. Дашь слабину — закопают сразу.
Они понимают только одно. Со многими из них я пообщался за эти
месяцы и остался жив, так что повадки узнал.
Я вышел вперёд, заметив, как из окна административного корпуса
мне помахал Машуков, делая знак, что всё чисто. Гудок, тот лысый в
кожанке, пошёл навстречу.