- Пробка? -
недовольно спросил Олег.
- Нет,
месье, - жизнерадостно отозвался водитель, не поворачивая головы. -
В Дашуре не бывает пробок, только задержки. Сейчас тронемся, еще
минут пять-шесть.
- Совсем не
бывает? - неожиданно заинтересовался фюрер. - Здесь что, машин не
прибавляется?
- За
автомобили вносится специальный сбор, на содержание городских
дорог, - пояснил чернокожий в малиновой ливрее. - Если машин
становится слишком много, сбор повышается. Картелям все равно
дешево, а остальные ходят пешком или заказывают
таксомотор.
По-видимому, водителю было скучно, и он порадовался
возможности поговорить с незлым клиентом.
-
«Подземка» отлично разгрузила улицы, а скоро запустят монорельс над
основными городскими дорогами. В Дашуре хорошо, лучший город на
свете, были бы деньги.
Негр
тихонько вздохнул при мысли о деньгах.
- Лучший
город на свете, - негромко повторил Олег, глядя в окно, очень
чистое, с каучуковой окантовкой и легким синеватым
отливом.
Фюрер
попробовал вызвать в душе какой-то отклик, хотя бы тень ожидаемого
восторга. И опять не сумел. Город сказки и мечты оказался просто
большим, очень чистым, красивым (этого не отнять) мегаполисом. И
больше ничего. Для Солдатенкова сейчас это было просто поле
определенных возможностей, которые следовало использовать, чтобы
выжить и получить свои бонусы.
И никакого
счастья.
Вокруг
сливались в разноцветное блестящее полотно борта всевозможных
автомобилей. Почти исключительно немецкие, а также итальянские
модели. «Германцы» - для солидных, основательных и консервативных
людей. «Итальянцы» с их авангардной школой технического дизайна -
для современных пользователей на острие прогресса и футуризма.
Никаких грузовиков - этих на центральные улицы просто не допускали.
Много автомобилей с опущенным верхом. В таких, как правило, сидело
по трое молодых людей, парень плюс пара девушек, реже наоборот.
Глядя на них Солдатенков начал вспоминать, сколько же ему лет. и
понял, что навскидку не помнит. Отвык мерить время иначе, нежели
рабочими перегонами и короткими промежутками отдыха между
работой.
- Еще
минута, месье, сейчас перекресток, а там уже тронемся
по-настоящему! - сообщил водитель.
Вспомнил.
Двадцать
два, скоро двадцать три года.
А ведь он
примерно того же возраста, что и многие юноши в свободных, светлого
оттенка одеждах за рулем дорогих машин. Тут Олег понял следующую
вещь - он не узнает марки автомобилей. То есть никелированные знаки
в виде орлов, звезд и прочих оленей - да, знакомы. А сами машины -
неведомы. Нет привычных полноприводных грузовиков, высокорамных
машин для бездорожья, специализированных вездеходов. И тем более
нет привычного старого хлама двадцатилетней давности.