Забравшись на холм, я смог осмотреть окрестности, заполняя свою
игровую карту. Я даже специально пробежался туда-сюда по хребту,
чтобы не оставлять «белых пятен». Муравейник располагался на
вершине следующего холма. Точнее, там располагалась метка на карте,
обозначающая положение Муравейника. А вот если называть так
местность концентрированного обитания демонов, то Муравейником был
холм и его ближайшие окрестности. По моим прикидкам, всего там
«жило» не меньше тысячи демонов.
Определившись с дальнейшей
траекторией движения, я начал спускаться в долину, в которой
ползали редкие демоны-муравьи. Вообще, слово «Муравейник» явно было
взято не с потолка, потому что все демоны в окрестностях имели вид
тех или иных насекомых. Не скажу, что это были земные насекомые.
Вовсе нет. Скорее, это были безумные мутанты разных форм и
расцветок. Но всех их объединяло наличие хитиновой брони,
сегментированного тела и насекомоподобных лап и жвал.
Добравшись до первой жертвы, я быстро
расчленил её, после чего изучил анатомическое строение. Не знаю,
как бы выглядели земные насекомые такого размера, но, наверное, не
менее мерзостно чем эти демоны. Но вместе с тем я не ощущал ни
капли брезгливости или отвращения. Вот такой парадокс.
Похоже, за десять тысяч лет медитации
я окончательно превратился в демона. Для меня устраиваемая мной
резня – самое обыденное дело. Я вон толпу «искателей приключений»
порешил, и даже на миг не задумался о том, хорошо это или плохо.
Вопрос стоял лишь, что будет для меня выгоднее.
Я начал идти к вершине Муравейника,
попутно вырезая всех встречных демонов. Вот только уже на пятой
жертве всё пошло наперекосяк. Очередная помесь сороконожки и краба
громко заверещала, лишь только увидев меня, и ей ответил такой же
визг из-за россыпи камней.
К моменту, когда я убил первую тварь,
ко мне подбежало ещё три таких же. Тут уже мне пришлось не только
рубить врагов в капусту, но и учиться откидывать их, удерживать на
месте и хватать все лапы разом всего одной тентаклей.
В общем, это был самый настоящий
экстрим. А после того, как я расправился с нападавшими и сел
отдохнуть рядом с большим валуном, в камень рядом с моей головой
впился хитиновый стержень, покрытый маслянистой жидкостью. И от
одного только контакта с этой жидкостью камень начал трескаться и
крошиться.