Слесарь тяжело вздохнул, отхлебнул чай и со вселенской грустью в
голосе произнес:
- Здравствуйте Василий Петрович. У вас опять та же проблема?
- Увы, Леонид, увы. Воз и ныне там, - раздался голос в
трубке.
- Я ведь предупреждал. Я говорил, что угол для центральной
канализационной трубы слишком мал. Все будет повторяться, раз за
разом, пока вы не решитесь на капитальную реставрацию основного
канализационного потока.
- Морально я к этому готов. Думаю и господин Трошкин тоже. Но
есть нюанс. Императорская канцелярия - нет. Ее чиновники ни в какую
не дают добро на капитальный ремонт исторического памятника.
- Вот не понимаю я вас, аристократов, - тяжело вздохнул Леонид.
- Поместье ваше? Ваше. Строил ваш род? Ваш. А как за ним следить,
решает императорская канцелярия. Как так получается?
- Мне очень приятно, Леонид Анатольевич, что вы причисляете меня
к аристократам, но я всего лишь дворецкий. Да, с родословной на три
колена, но все же. А статус исторического памятника и культурного
наследия, дается не за красивые глазки. Все же уникальная
архитектура и безумное количество мрамора и скульптур.
- И одна канализационная труба в подвале, что с периодом в
полгода забивается к чертям собачьим. Красота с морем дерьма в
подвале.
- У всего есть свои недостатки, Леонид Анатольевич. Вы
профессионал, которого знает весь город, но если бы не
четырехдневный запой по расписанию, уверен вас бы уже позвали в
императорскую техническую службу.
Слесарь тяжело вздохнул. Отхлебнув из кружки крепкого чая, он
прислонился лбом к перилам и тихо повторил:
- У всего свои недостатки… Много там уже набралось?
- По щиколотку. Мы старались минимизировать количество,
пользуясь исключительно запасными вариантами.
- По кустам гадили что ли? - хмыкнул дядя Лёня.
- К счастью - нет. Биотуалеты. Специально установили в
технической пристройке.
- То есть, все что там сейчас плавает - от хозяев?
- Совершенно верно.
Тут ушлый слесарь хохотнул.
- Ну, раз дерьмо аристократическое, то это и не дерьмо вовсе.
Поди розами пахнет?
В трубке повисло молчание на несколько секунд, после чего
раздался сдавленный кашель, и он услышал:
- Леонид Анатольевич, это можно расценивать как согласие
немедленно заняться нашим вопросом?
Мужчина, с кряхтением поднялся, оперся на перила и с грустью
взглянул в кружку с чаем. Сморщившись, словно засунул в рот лимон
целиком, он с надеждой произнес: