Пока что никаких следов паразитов не
наблюдалось. Пол в боковом коридоре был покрыт густым слоем пыли,
но в остальном всё выглядело достаточно опрятно. Никаких тебе
тараканов или крыс, разбегающихся от света факела, никаких
экскрементов или трупиков – ничего. Не то что бы я был разочарован,
но, возможно, информация Кас о паразитах оказалась изрядно
преувеличенной.
И тут я увидел… нечто.
Нечто напоминало человека или,
возможно, когда-то было им. Иссохший остов, обтянутый кожей цвета
пергамента, одетый в невнятные бурые обноски. Он сидел,
прислонившись к стене и уткнув голову в колени, словно давно
погибшая жертва ядерной бомбардировки или служка, заблудившийся в
лабиринтах под древним храмом и решивший, что проще умереть от
жажды.
Странные ассоциации, лезущие мне в
голову, ни разу не помогали разобраться. Я шагнул вперёд, поднимая
факел в левой руке, чтобы рассмотреть древнего мертвеца получше – и
тот шевельнулся. А затем шевельнулся ещё раз, поднимая ужасную
голову с выеденным временем лицом, без носа, губ и глаз – в чёрной
пустоте глазниц свернулись два уголька, горящих ядовито-зелёным
светом. И эти угольки уставились прямо на меня.
На удивление реалистичный сон сделал
полный оборот, вернувшись к кошмару.
Я прислушался к себе, но страха всё
ещё не было. Некоторое беспокойство – пожалуй, всё-таки не каждый
день наблюдаешь своими глазами, как оживает иссушённая мумия.
Оживает и надвигается с очевидно недружественными намерениями.
Хотя, может, враждебность мне только
мерещится из-за неприглядной внешности? Кас, вон, тоже сперва
казалась полуразложившимся трупом и ничего, оклемалась. Может, это
вообще один из моих «слуг», который бежит поприветствовать своего
сюзерена и если постоять спокойно, то…
ХРЯСЬ!
Мои рефлексы, по счастью, опередили
поток бессвязных и практически сумасшедших мыслей, выбросив правую
руку вперёд в классическом хуке, как только монстр приблизился на
расстояние удара.
После того, как меня избили в
детстве, до меня как-то резко дошло, что если оставить всё как
есть, рано или поздно это повторится. А затем ещё раз и ещё раз, и
никто не сделает нихера, чтобы помочь. Я должен был научиться
драться – так, чтобы выбить зубы первому мудаку, что решит что-то у
меня отобрать. Так, чтобы больше не лезли.
Секции и школы единоборств, по
крайней мере те, что были в доступе, быстро показали свою
неэффективность. В лучшем случае там можно было прийти в форму и
отработать удары, но не понять, как правильно вести себя в тяжёлой
ситуации, когда бить первым, а когда бежать. К счастью, один из
друзей отца, бывший командир десантно-штурмовой роты, взялся помочь
и тренировал меня полтора года, прежде чем не отправился поплавать
на своей моторной лодке и не утонул во время внезапно налетевшего
шторма. И всё же, тренировки не прошли зря, я оттолкнулся от них и
продолжал работать над собой, даже когда было совсем невмоготу.