Мне на лицо брызнула слюна, и я похолодела, понимая, что Жека окончательно распсиховался. А он продолжил под гнусные смешки друзей:
— Так что харэ ломаться! А то как подарки принимать, так она готова, а как по-нормальному отношения заводить, так нет, святая она, ты позырь на неё! Брезгливую из себя строит! Хотя вы все — шалавы, я вашу блядскую породу знаю. Раз попробуете, потом по хуям только скачете, не оттащишь! Так что нехуй мне тут…
— Женя, ты с ума сошёл, что ли? — наконец отмерла я. — Какой телефон?! Это ты свой старый, за который тебе потом моя мама половину стоимости перевела?! И отпуском ты нашу поездку в Воронеж назвал, что ли, когда мы твоего папу в суд отвозили? Ты вообще, что ли? Ты совсем?! И какие рестораны, Женя?! Мы в кафешку ходим чай пить, который по сто рублей. И я себе пирожные сама оплачиваю! Я вообще у тебя денег ни разу ни на что не просила! Женя, о чём ты вообще?! Ребята? Ребята, вы чего вообще все? Вы совсем, что ли, эй?!
Я почувствовала, что горло сводит судорогой, потому что меня обступили с трёх сторон, не давая сбежать, и Лёшка схватил сзади за локти, сводя руки за спиной:
— Та ты не бойся, мы тебя поучить! Тёлку дружбана не тронем, не ссы!
— Раздевай! — заржал Олег, и вдвоём с Жекой принялся стаскивать с меня толстовку, штаны, майку и бельё.
Я
пыталась вырваться, но куда там? Послышался треск ткани, и я в ужасе
всхлипнула, осознавая, что они реально не дурачатся. По коже прошёлся ледяной
ветер, и, когда меня отпустили, я сжалась, закрывая грудь и пах руками, а по щекам
катились слёзы.
—
Давай тащи её!
—
Куда?! — стуча зубами взвизгнула я, когда меня схватили и поволокли к дальней
стене пещеры, где в нише светлели какие-то не то коряги, не то… — Твою мать!!!
Пустите!!! Пустите!!!
Я
завизжала, увидев что-то похожее на скелет, и кто-то отвесил мне крепкий
подзатыльник так, что я аж зубами клацнула.
—
Ты чё орёшь в пещере, дура? — зашипел Жека. — Хочешь, чтобы нас обвалом всех
завалило?!
Я
заткнулась, чувствуя, как голову, словно обухом огрело ледяным ужасом от всего,
что происходило. Свет, пробивающийся с потолка, не давал возможности разглядеть
в деталях, но зрение уже чуть пообвыклось, и я поняла, что меня подтащили к смертельно
истощённой человеческой фигуре с разведёнными в сторону руками на вертикальной
и чуть отвесной стене. Сначала мне показалось, что это искусно вылепленное
распятие в человеческий рост, но почти сразу я поняла, что ошиблась, потому что
худое мужское тело с выпирающими рёбрами и длинными свисающими на грудь
волосами, было за руки приковано цепями к стене так, что пальцы ног еле
касались пола.