Отец громко хмыкает, но мама встаёт между им и нами как волнорез в море на линии пляжа.
- Тимур, им надо поговорить и подышать свежим воздухом.
- Так и я тоже хочу просто поговорить с отцом моего внука.
Это тупик, так как папа у меня баран упёртый, и я вся в него. Придётся снова лезть на рожон и трепать родительские нервы, но допускать отца в таком состоянии до Небесного точно нельзя, если мы не желаем завершить встречу Нового года «в травме».
- Мне действительно уже нехорошо, что надо бы проветриться, а вам, мам, лучше вернуться к гостям. Некрасиво бросать их одних так надолго.
Отец, кажется, вспоминает о наличии соседей через стенку только после моих слов и даже немного тушуется, сбросив градус своего взгляда в нашу сторону.
Я бы сейчас, и правда, не отказалась от тишины, покоя хотя бы в пределах родного балкона. Но есть одно большое и противное «но», это Небесный.
- Пошли, – сухо бросаю бывшему, и не дожидаясь его, спешу на балкон, откуда недавно вышел папа.
Ванька идёт следом, демонстративно недовольно топая. Вот как ребёнок, ей богу!
Балкон у нас крытый, но не утеплённый, поэтому прислонившись носом к окну ощущаю долгожданную прохладу. На улице всё ещё празднуют, запускают салюты, а у меня вместо настоящего салюта, который уже второй год просит Никитка, но денег на него не хватает, только залпы людского гнева.
- Что за херня? – рычит у меня спиной бывший, вгоняя ещё больше в чувство фатума.
Как Новый год встретишь, так его и проведёшь. Год скандалов и разборок с Иваном и родителями?! Жесть!
- Небесный, а ты что думал, когда сюда шёл? – тоже злюсь, но митинговать сил уж нет. – Что тебя тут ждут с распростёртыми объятиями?! Если бы я пожелала твоего появления в моей жизни снова, то, уж поверь, я бы тебе об этом если не сказала напрямую, то хотя бы жирно намекнула. Не помню ни того, ни другого, когда мы встретились у Василисы.
- Я не думал.
Спотыкаюсь, казалось, в хорошо слаженной речи у меня в голове. Такое его откровенное признание себя недалёким тоже не вписывается в привычную картинку.
- Что именно ты не думал? – прекращая рассматривать празднование на улице, разворачиваюсь к Ивану.
Тот с видом великого мученика присел на подоконник большого окна в гостиную напротив меня и тяжело выдохнул, при этом внимательно изучая мои ноги – от стоп до коленей и обратно.