- С Новым годом, Матрёшка! Пригласишь зайти? – нахально и уверенно заявляет он, как будто и не было этих лет расставания между нами. Даже прозвище это нелепое вспомнил… снова.
Но я уже пережила факт нашей встречи. Со мной в этот момент был родной унитаз и рулон туалетной бумаги вместо носового платка.
- Нет. Не приглашу. Уже недавно виделись.
И шагаю в спасительную глубину квартиры, где тепло и безопасно в отличии от тёмной зелени мужских глаз, что обжигают кожу и сулят мне большие неприятности.
- А я так-то не к тебе. Я к своему сыну пришёл.
Воздух застревает ровно между гортанью и глоткой, грозя мне смертью через удушение, но я уже не та наивная спортсменка, комсомолка и просто красавица Олечка. Я – мама. И сама виновата, что болтала с его сестрой. Просто факт радости от встречи с Василисой и шок от встречи с бывшим в тот момент рвали мозги в разные стороны, что я едва соображала, что говорила. Теперь уже на порядок легче бороться с собственными эмоциями.
- Боюсь, Небесный, ты что-то спутал: квартиры, дома, города. Здесь твоих детей нет.
И уверенно закрываю двери. Пусть этот леший идёт туда, откуда его метели пригнали.
Но ничего не выходит. Большой мужской зимний кросс аккуратно встаёт в щель между дверью и косяком, и дальше только раздробленный перелом костей его стопы.
- Олюшка, встретила дорогих наших соседушек? – радостно гремит мама, буквально отодвигая меня с пути, и снова широко распахивает двери.
Картина повторяется, где теперь в главной роли моя родительница, но эффект афонии всё тот же.
- Мам, это … – и тут меня на миг снова покидают голос и фантазия, чтобы потом вернуться с тройной отдачей. – Мой бывший… сокурсник. Слесарь.
Ваня смотрит на меня так, как если я прилюдно посреди гостиной кучку наложила и ёлку пометила.
- О, как неожиданно, – отходит мама. – Даже не знала, что после медицинского колледжа слесарями можно работать.
Ой, Оля! Это ты лажанула… куда только хвалёный преподавателями ум делся-то?!
- Так бывший же, мам. Он ещё после первого курса ушёл, осознав, что медицина – это не его конёк.
Лицо моей родительницы светлеет также быстро как в противоположную сторону мрачнеет фейс Небесного.
- Ой, ну это бывает, – по жизненному мудро заключила мамуленция и сразу махом вскочила на своего «коня»! – Ну, а что мы всё на пороге?! Молодой человек, прошу вас, – включается мамина основная функция – всех залюбить и накормить. – Я ‐ Мария Семёновна.