Я стоял в ангаре и разглядывал наших боевых роботов, которых
привезли под купол по частям и тут собрали.
Феникс, мощный и опаленный в битвах, стоял, проводя
самодиагностику. В последнем бою у него пострадала гауссова пушка,
пришлось спешно искать сервоприводы. Их под рукой не оказалось, и
теперь он щеголял гидравлической системой, снятой с мусоровоза.
Подсуетился Карий, набросавший схему подключения по дальней
связи.
Рядом стоял собрат Феникса, чуть поменьше. Его мы прозвали
Феликс, так как он был сделан практически из цельного куска
металла. Железный Феликс. Его основным назначением было идти
впереди и проламывать оборону. Пробить такого можно было разве что
аннигиляционным зарядом большой мощности, или совсем уж немыслимыми
в условиях Панакора вариантами вроде гравитационной торпеды - так и
город можно разнести. Надеюсь, у стеллатов хватит ума не применять
ядерное оружие под куполом.
Чуть поодаль расположился и наш Купол - робот системы ПВО,
прикрывавший от любых видов оружия воздух-поверхность и
космос-поверхность. Вокруг всего отряда мельтешила Стрекоза,
небольшой робот ПВО для ликвидации мелких целей и дронов. И в углу
размышлял Гуманист. Его основной целью было убедить противника
сдаться, ведя переговоры и следить, чтобы он не пытался
обмануть.
- На копирование сознания! - дал команду я.
С недавних пор мы делали перед боем слепок сознания каждого
робота, обладавшего искусственным интеллектом. Искины провели
исследование и сделали вывод, что робот, имеющий возможность в
случае уничтожения носителя вернуть свое сознание, имевшееся до
боя, воюет на треть эффективнее. Я не был сторонником существования
души у роботов, но определенно, они уже обладали инстинктом
самосохранения, и без респауна не лезли в самое пекло, находя
какие-то свои причины. Чисто по-человечески их конечно можно
понять, но вообще это выглядело странно, и тем не менее, искины не
ошибаются в таких делах.
Я решил прояснить вопрос с Гуманистом как общепризнанным
интеллектуалом. Спрашивать об этом Феникса было бессмысленно, я
вообще не заметил разницы в его действиях что до введения протокола
копирования, что после - он то как раз всегда лез в пекло, и мне
это нравилось. Он мне напоминал десантника из штурмовой бригады,
или абордажника. Да, собственно, он таковым и являлся, только в
обличье робота. Закрадывалась мысль, что его сознание просто
однажды переместилось в робота от погибшего воина.