Я выпрямился, решив, что подняться на ноги он сможет сам. Не
ребёнок. Так и вышло. Он встал, поправил очки, но не взъерошенные
волосы, чуть было обратно не грохнулся, но устоял и прищурился.
— Охрене-е-еть… — протянул Трубецкой. — По башке прилетело?
— Да если бы я помнил, — тут пришлось слегка соврать и
схватиться за голову, изобразив полнейшего дурачка. Хорошо, что
вода смыла с моей одежды и с меня следы пыток. Да и благодаря магии
Анастасии Викторовны, я полностью высох и не стою тут, как тритон,
выброшенный на берег. — Ничего не помню, только общие понятия.
Слова там, цифры, буквы. Даже не помню, в каком мире живу, городе и
что это за место совсем не понимаю.
— Зае-е-е-ебинго! — раздосадовано выкрикнул он. — И как теперь
нам жить, если ты ничего не помнишь? Имя своё хоть знаешь?
— Мышецкий Сергей Владимирович, — без запинки ответил я. Снова
спасибо «тёте», которая выдала мне столь важную информацию. Не знай
я даже этого, мне было бы крайне тяжко справляться тут со всем. —
Своё помню, а вот твоего не знаю. Ты уж прости.
— Ай, это пустяки! — кажется, его это совсем не расстроило. Он
вдруг прищурился и посмотрел в сторону стола, который был сдвинут к
центру комнаты. — Там кто-то ещё есть?..
Я оглянулся, но никого не увидел. Только странный шлейф дыма был
выпущен в воздух, а длинная колба, до этого заполненная этим самым
дымом, теперь была кристально прозрачна. Странно.
— Никого не вижу. Может, призраки?
— Да какие призраки! — Трубецкой махнул рукой и вдруг
закашлялся. Достал из кармана странную приблуду, поднёс ко рту,
нажал на какую-то кнопку, послышался скорый шипящий звук, и он
облегчённо выдохнул. — Это от астмы, не обращай внимания. Кстати,
раз ты и имени моего не помнишь, то представлюсь!
Он встал напротив меня, гордо выпятил грудь, задрал подбородок и
сделал странный, изощрённый поклон. Такого я раньше не видел. Это
было бы перебором даже для знатных особ моего мира. Однако не
удивлюсь, что в этом мире у них свои правила.
— Пред Вами Князь Олег Дмитриевич Трубецкой. К Вашим
достопочтенным услугам! — подняв на меня взгляд из весьма
странного, наклонённого положения, он вдруг громко заржал и
выпрямился. — Ну у тебя и лицо, Серёга! Ха-ха! Чего это ты в
ступоре? Представление дворянское тоже забыл? Ох, чую, сложно тебе
будет в «Генезисе» пресмыкаться.