Когда ты или твои люди увидят туман,
который будет иметь кислых запах, бегите! Бегите, пока не покинете
землю с таким туманом, перейдя границу. Иначе или смерть, или
беспамятство, которое равно смерти. Новая сота принесет новый мир.
Только Улей знает, что на нем будет в этот раз. Может то же самое
поле или лес, может озеро или часть какого-то города с людьми. Это
не важно. Важно, что, вдохнув воздух этого мира, все люди и
животные, питающиеся мясом, обречены. Они уже не совсем люди.
Совсем скоро большинство из них возжелают плоти своих ближников. Им
будет всё равно, кого убить и сожрать, будь то их мать, сын, брат
или ягненок. Главное, чтобы всегда была еда. Много еды.
- У них души похищает Сатана?
- Святая инквизиция настаивает именно
на такой трактовке. Я с ней согласен только в том, что это уже не
люди, а нелюди. Это твари, которые постепенно утрачивают
человеческий облик. Чем больше еды, тем быстрее это происходит.
Твари растут, развиваются, становятся крупнее, быстрее,
смертоноснее. Они почти не чувствуют боли и не знают страха.
Единственное чувство, которому они преклоняются, это голод.
- Но мы остались людьми!
- Да. Но таких очень мало. Сколько
было воинов в твоем войске, принц?
- Десять тысяч солдат. Но еще
многочисленная свита, сопровождала нас в обозе.
- А осталось?
- Мне не успели доложить. На мой
взгляд, не более полутысячи. Остальные обратились в слуг Дьявола и
отправлены нами в преисподнюю.
- Потеряло душу и обратилось
подавляющее большинство. Бывает, что из сотни выживают один или два
человека. Бывает три, но это редкость. Чаще, что и того меньше. Но
не стать тварью, это еще не значит, что человеку суждено выжить.
Улью этого мало. Ему не нужны слабые нелюди и слабые и трусливые
люди. Скажи, как ты себя чувствуешь? Слабость, тошнота,
головокружение?
- Болит затылок. Ноющая боль, которая
простреливает то в лоб, то в виски. И сухость во рту.
- Так выпей, - Пилигрим показал на
свою чашу, и я сделал несколько больших глотков, осушив кубок.
- Стало тебе легче, Конрад?
- Жажда исчезла на несколько
мгновений. Но я вновь ощущаю сухость во рту и чувство жажды.
Рука странника исчезла в складках
плаща, и он извлек кофон – флягу из тыквы, обмотанную веревочной
сеткой и завязками, для ношения на поясе.
Вытащив пробку, он сделал из неё
глоток, и протянул мне: - Выпей теперь это. Ты еще не покидал свою
соту и два глотка тебе будет достаточно.