И
с ответом не нахожусь. Хотя Вика продолжает сама, вздохнув:
—
Я совсем не понимаю, зачем надо было геройствовать и бросаться в одиночку, но
верю, что ты говоришь правду. И мне не пофигу, — на этот раз это утверждение
она повторяет настолько твёрдо, что любой бы убедился.
К
счастью, у меня хватает мозгов хотя бы на то, чтобы глупо не улыбнуться. Ну не
пофигу так не пофигу, ладно. Не должно от этого так теплеть внутри. Просто до
Крючковой, видимо, дошло, что я не шутил про всю ту опасность.
—
Надо было, — почему-то бурчу, игнорируя другие её слова и поясняя только ту
часть, где я геройствовал и бросался в одиночку.
Кстати,
занятно, какие она на этот раз слова подобрала по ситуации. Про моё «неумение
драться» ни слова, вместо этого «геройствовать, бросаться в одиночку». Прям
углы обходит, старается. Я заценил.
—
Давид… — Вика так неожиданно и тихо называет меня по имени, что аж вздрагиваю,
как от удара. — Тебе бы к врачу всё-таки сходить. Ну или домой, отдохнуть,
восстановиться. В таком состоянии лучше не напрягаться.
Воу,
она так чуть ли не просит об этом, будто и вправду ей есть дело. Как будто даже
волнуется. Резкая, однако, перемена. До этого скрывала переживания по мою душу
за язвительностью?
—
Не пойду я к врачу, — упрямлюсь. Не то чтобы хочу, чтобы уговаривала, но почему
бы не повредничать?
Тем
более и вправду не хочу. Нафиг оно мне надо, само заживёт.
—
А домой? — настаивает Вика.
—
Только если с тобой, — неожиданно решаю. — Докажи, что тебе не пофигу, —
усмехаюсь.
С одной стороны, я уже привыкла к наглости и непредсказуемости Давида, но с другой…Что это ещё за заявления?
Тянет осадить его — да и надо бы тоже. Но вдруг вспоминается, с каким чувством он выпалил, что из-за меня под удар подставился… Конечно, это в любом случае глупый поступок и странный, но я как будто какую-то ответственность за этого придурка чувствую. А иначе не объяснишь, почему сжимается сердце от одной только идеи оставить его сейчас. Да и наверняка тот оглянувшийся на нас препод не вмешался и на пары не позвал как раз потому, что думает, будто я тут Давиду помогать собираюсь.
Второй раз уже, кстати. Не слишком ли много для той, которая его скорее недолюбливает?
А пауза затягивается. Давид смотрит на меня с интересом и… будто даже надеждой. И зачем оно ему надо — чтобы я с ним домой ехала? В какой, кстати, дом? Его или мой? Или каждый в свой? О чём вообще речь была?