В сознании
вдруг всплыла картина из детства.
Он
сидит рядом с мамой, крепко прижимается к ней, стараясь спрятаться
в её объятиях от всего мира. За стенами дворца бушует ветер.
Крупные капли дождя слишком громко барабанят в окна, но их шум не
может заглушить тихого, ласкового голоса.
Голос
мамы отгоняет все страхи, родные нежные руки гладят его по голове и
успокаивают бьющееся в тревоге сердце. Гроза скоро закончится, она
не может причинить ни боли, ни зла… На это способны только
люди…
Звук
тяжёлых шагов почти сливается с воем ветра, ледяной, безжизненный
голос отца произносит те слова...
–
Прости, я не мог их спасти…
Капли
дождя падают на его щёку. Нет, это не дождь. Слёзы. И тихий шёпот
мамы.
– Это
ложь. Всё ложь.
Ярси
заставил себя вернуться к реальности, открыл глаза. На щеках словно
всё ещё ощущалась влага. Слёзы? Нет. Это в прошлом. И вовсе не
обязательно с ним расставаться. Особенно сейчас. Он потёр лицо
руками. Неважно. Наверное.
В глазах
прояснилось. Он обнаружил, что костёр почти прогорел, зажаренная
косуля была разложена на широких листах какого-то растения, и
вистолец её легко резал. Ярси лишь вздохнул. Он с трудом преодолел
отвращение и откусил предложенный ему кусок мяса. Медленно
прожевал. Вик сидел напротив, внимательно наблюдал, следил, чтобы
пища была ещё и проглочена. Завтрак затянулся. Ярси понукали,
уговаривали, ругали, но он смог съесть лишь несколько маленьких
кусочков. Дальше его претерпевший изменения организм
воспротивился.
В конце
концов, Мэтжер заставил его выпить очередную горькою настойку,
которая неожиданно придала ему силы. И Ярси смог самостоятельно
сесть в седло.
– Чтобы не случилось, она не должна знать, кто ты
такой.
– Она не
должна знать, что я будущий оборотень?
– Оборотня
она почувствует, она не должна знать, что ты принц
Мироса.
– Ладно, –
Ярси потёр лицо рукой. Кроме усталости, он больше ничего не
чувствовал. Не было ни волнения, ни страха, осталось лишь полнейшее
безразличие. Поэтому и вопросов он больше не задавал.
Мэтжер
повернулся к Вику.
– А тебе
лучше молчать и ни во что не вмешиваться.
– Она
действительно может помочь? – поинтересовался вистолец.
– Может.
Если захочет.
– А если не
захочет? Зачем ей вообще нам помогать? Не из любви же к
людям.
– У всего
есть своя цена, – Мэтжер поморщился. – Вопрос лишь в том устроит ли
её то, что мы можем ей предложить.