***
Где-то на территории
империи. Два часа до этого.
Стук. Это было первое, что я услышал. Мой разум был слаб,
дыхание сбивчивое, а сила не отвечала. Видимо ушла вся на то, чтобы
залатать меня.
— Ты был слаб, но это не твоя вина, — голос Пламени вновь
зазвучал в моей голове, — Тебе нужно время чтобы оправится, и я
закрыл тебя от остального мира. Вскоре придет та, кто поможет тебе,
дитя. Ждать осталось недолго.
***
Бояна выбралась в очередной раз в лес за травами. В этом году
Пасти обошли стороной их лес и хоть бабушка говорила, что всё это
заслуга хозяина, девушка всё-таки грешила на удачу. Вот только
когда идя по лесу она наткнулась на лежащего парня с огромным
порезом на груди, то тут же уронила свою корзинку и кинулась к
нему. Он почти не дышал, кожа была белая и холодная, а глаза
закрыты. И тем не менее в нём была жизнь, но ещё немного и она
полностью покинет это тело.
Девушка зажмурилась и тут же послала зов в окружающее
пространство. Через несколько минут на поляну выскочил огромный
бурый медведь, который подошел к ней.
— Поможешь? — она указала на лежащего парня, — нужно дотащить до
избы бабушки.
Косолапый по человечески кивнул, потом подошел и аккуратно взял
на руки парня и на задних лапах медленно пошел к избе. Благо она
была не сильно далеко, метров шестьсот. Но даже так девушка бы не
дотащила незнакомца.
Когда она дошла до избы, то увидела бабушку, которая уже
склонилась над парнем.
— Мишке угощение, то дай, — старушка бросила взгляд на внучку, в
котором читался укор, — за помощь принято платить, аль забыла?
— Не забыла, бабушка, — Бояна забежала в дом и вернулась с
куском вяленого мяса в руке, — держи мохнатый, и спасибо.
Медведь довольно рыкнул, взял в зубы мясо и был таков, а она
присоединилась к бабушке.
— Что с ним, ба? Он выживет?
— Жить будет, вот только долго ли? Такие как он вечно горазды
только мечом махать, да девок обхаживать. Редко кто до старости
доживает, а всё потому, что ума так и не набираются за всю жизнь.
Тащи мои травы, будем лечить приблудного.
Когда внучка скрылась в избе, старушка перестала улыбаться. Она
уже видела такие раны, и ничего хорошего после них не бывает
обычно. Правда это было давно, почти двести лет назад. Такой же
молодец забрел к ней в избу, да только и рана у него была поменьше
и черноты в ней почти не было. А тут пронзили его насквозь, да тьму
внутри поселили. Старушка аккуратно срезала ткань рубашки, оголив
грудь парня, и еще сильнее нахмурилась. От раны во все стороны
начали расти темные прожилки, они словно живые пожирали душу
мальца.