При виде нас все согнулись в поклонах. И
я ощутила себя президентом холдинга, которого встречают его многочисленные
сотрудники.
Отец бросил на прислугу беглый взгляд и
повернулся к нам. Демонстративно расцеловал и жену, и дочерей, кивнул
носильщикам, чтобы оставили вещи.
И исчез. Порталом. Вместе с бравыми
молодцами-слугами.
Мы, женщины, остались в поместье.
Экономка
Элиза, высокая плотная женщина лет сорока-сорока пяти, синеглазая шатенка, провела
нас наверх, в наши комнаты. К нашему появлению слуги тщательно выдраили весь
дом. И теперь комнаты сверкали чистотой. В углах – ни пылинки, ни соринки. Даже
редкой паутинки, и той не найдешь.
По меркам местных, отец платил своей
прислуге более чем прилично. Но и требовал при этом едва ли не идеала во всем.
Но и сами крестьяне отца с удовольствием шли к нему в услужение. Как писала в
своих дневниках Сандра, за год работы в ее семье крестьянин мог накопить на
приданное одной из дочерей. В многодетных семьях, в которых рождались чаще
всего девочки, подобные вещи очень ценились.
Элиза, тоже крестьянка, только бездетная
вдова, трудившаяся у отца уже лет пять-семь, откланялась и ушла, сообщив, что
еда готова. И мы при желании можем позавтракать или пообедать в любое время. Здесь
с этим все было намного проще, чем в столице с ее этикетом.
Не знаю, как матушке с Ингрид, а мне
есть совершенно не хотелось. И пока Лисси разбирала мои вещи, я осматривалась.
Мебель в поместье, как и в столичном
доме, была дорогой, сделанной качественно и добротно. Над ней трудились именитые
мастера. Каждый, кто переступал порог дома, сразу понимал, что у владельца
очень даже водятся деньги. Но при этом поместье ощущалось жилым, в нем
чувствовалась жизнь.
Кровать посередине комнаты, рядом тумбочка,
две двери, в ванную и гардеробную, туалетный столик в углу у окна, ковер под
ногами, магические шары над головой, тюль и шторы на окне, статуэтки на полке
над камином, два кресла – в комнате было довольно уютно.
Я отпустила Лисси отдыхать к слугам и
отправилась на разведку. Мне хотелось осмотреть поместье, увидеть, что интересного
здесь есть, и есть ли. Ну и, возможно, выйти в сад, разбитый под нашими с
Ингрид окнами.
Пора было обживаться. Судя по планам
отца, нам следовало находиться здесь все три летних месяца. А может, и один
осенний, пока не зарядят тяжелые и холодные дожди.