На улице было по-летнему тепло, почти что
жарко. Еще чуть-чуть, и начнется тот самый зной, при котором нельзя и носа
высунуть из дома. Но пока что дышать было легко, а солнечные лучи не палили
кожу. И можно было гулять не только вечером, перед сном.
Мы с Ингрид уселись на небольшую
скамейку чуть поодаль от дома, под тенью разлапистого дуба. Я блаженно
зажмурилась. Хорошо. Очень хорошо. Нет, все же есть свои плюсы в моем
положении. Не нужно думать о хлебе насущном, можно расслабиться, отдохнуть,
когда хочется, а не когда есть возможность. Если забыть о постоянных
патриархальных требованиях, жить как Ингрид, не вдумываясь в жизненную
несправедливость, то и…
- Санни! О чем ты снова задумалась?!
Вот же непоседливый ребенок. Не дает
насладиться тишиной и покоем.
- О жизни, - сообщила я, не открывая
глаза.
Ингрид только фыркнула.
- Я серьезно.
- И я. Вот завтра появятся гости. Думаю,
о чем с ними разговаривать. Если начну рассуждать о государственных проблемах,
меня, боюсь, не поймут.
Фырканье усилилось. Ингрид понимала, что
я шучу. Но сама тема ее напрягала. Не женского ума она. Женщинам пристало
болтать о погоде, нарядах, соседях. На крайний случай – о живописи или музыке.
А все остальное – дело рук мужчин.
- Санни, ты совсем не хочешь замуж?
Я хмыкнула. Резкая смена темы.
- Смотря за кого. За кого-то типа
Альтуса – нет, не хочу. Не интересуют штабными офицерами. Особенно когда они
дома ведут себя точно так же, как на службе.
- Ты все шутишь, - обиженно протянула
Ингрид. – А мы, между прочим, не молодеем. И если так рассуждать, то можно
совсем замуж не выйти.
«А часики-то тикают»[1], -
вспомнила я земную фразу. Ну да, ну да. Хоть за кого-нибудь, но выйти. Лишь бы
одной не остаться.
[1] В 1978
году в «Вашингтон Пост» вышла заметка под заголовком «Часики карьеристок
тикают». Журналист Ричард Коэн рисует образ успешной женщины-карьеристки,
которая в глубине души очень хочет иметь ребенка. По его выражению,
биологические часы такой девушки тикают. Причем так громко, что это слышно
вокруг.
Пришлось
нехотя открывать глаза. Этот въедливый репей по имени Ингрид точно не позволит
мне расслабиться на солнышке.
- Понимаешь, сестренка, я – натура романтичная.
И жду если не настоящей любви, то хотя бы сильной привязанности. А ничего
подобного к выбранным батюшкой женихам я не ощущаю. Ну вот скажи, как можно
жить с кем-то, к кому чувствуешь равнодушие, презрение, раздражение? Я так
точно не смогу.