Но
подполковник не тронулся с места.
А мужик
ничего. – мелькнула у Инги Леонтьевны в голове мысль.
– Доброе
утро! – с недоумением глядя на неё, спокойно проговорил он и
осторожно высвободил свою ладонь из рук Лины. – Я, пожалуй,
пойду…
– Останься.
– тихо взмолилась Лина. – Пожалуйста.
Глаза её
предательски заблестели, но она ничего не смогла с этим поделать,
чувствуя, что он уйдёт и уже не вернётся.
Ну,
начинается! – с досадой заметил Григорий подступающие слёзы в
глазах подруги. – Это запрещенный прием!
Он остался,
не нашёл в себе силы уйти прямо так, хотя очень хотелось. Раз уж
остался, тогда нечего из себя барана строить. – решил он. – Надо
брать ситуацию в свои руки.
– Григорий.
– подошёл он к гостье.
– Инга
Леонтьевна. – ответила та и попыталась сделать нейтральное лицо. –
И какие у вас намерения? – сдержанно спросила она, требовательно
уставившись ему в глаза. – В отношении моей дочери?
–
Поддерживать наши отношения в той степени, в какой устроит нас
обоих. – сохраняя бесстрастное выражения лица, ответил
Григорий.
Инга
Леонидовна растерялась. Это хорошо или плохо? – лихорадочно
соображала она.
–
Вообще-то, я на рынок собиралась зайти… – пробормотала она. – Что
на обед приготовить вкусненького? – машинально взглянула она на
дочку.
– Вареников
с вишней. – так же машинально ответила такая же растерянная
Лина.
– Вишню не
привезла. – отрезала, опомнившись, мать. – Я бы хотела видеть свою
дочь замужней и счастливой. – заявила она Григорию.
– Не имею
ничего против. – уверенно ответил он.
– Я на
рынок. – отрезала Инга Леонтьевна и многозначительно посмотрела на
Григория.
Как только
за матерью закрылась дверь, Лина беспомощно опустилась на постель,
села, поджав ноги и обхватила голову руками. Рыдания душили её.
Григорий сейчас совсем не был похож на человека, который хоть
чуть-чуть любил бы её и хотел быть рядом. Все её иллюзии
относительно него окончательно развеялись.
– Ну, за
что мне всё это? – сквозь рыдания спросила она непонятно
кого.
Чувствуя
себя не в своей тарелке, подполковник не хотел уходить вот так. И
чтобы его насильно женила на своей дитятке эта комиссар в юбке он
тоже не хотел. А спорить и бороться с женщинами Григорий не умел и
не хотел. Эти две бабы загнали его в угол!
– А чего ты
ожидала? – разозлившись, спросил он.