Во-вторых, Михаила Романова Норбеков
засветил и умри мальчик, так я детоубийцей становлюсь. И так есть
дети казненных, которых я отправил в Сибирь, но у тех, хотя бы есть
шансы выжить, а у Михаила отсылать в ссылку, вроде бы и не за что.
Не начинать же обвинять Филарета! Тем более, что многие обвинения
голословны и мало доказуемые.
— Тебе нравится смотреть на казни? –
спросила Ксения, подошедшая на стену Кремля, откуда я и наблюдал за
тем, как палач, торжествующе, поднял голову Платона Норбекова и
показывал всем собравшимся на «шоу».
— Нет, - сказал я, приобнимая правой
рукой жену, но та резко отпрянула.
— Нас увидят! – игриво возмутилась
Ксения.
У нас все в порядке, даже более того.
Есть у меня опасение, что стал слабее – появилась существенная
уязвимая точка, надавив на которую, я могу повести себя
неадекватно. Когда я это понял, что еще более усилил охрану,
пароноидально. Порой, поедая очередную порцию вареной курицы с
тушеной капустой, я думал, сколько именно человек поковырялось в
моей еде. Был бы чуть более брезгливый, так пришлось туго, но для
меня еда была всегда лишь топливом для организма и редко
наслаждением. Простая пища, но составлена на основе знаний из
будущего о белках-жирах-углеводах, витаминов и клетчатки, - вот
царский стол. И это не экономия, а здравый смысл и забота о
здоровье.
Не вижу я смысла есть что-то этакое,
дорогое, но при этом менее полезное, чем та же курица. Не хватало
только морепродуктов. Некогда я любил креветки, кальмары и других
гадов. Но тут, чтобы царь вкусил устриц, нужно отправить целый
корабль к берегам той же Дании. Зачем? Исключение из правил
составляли только цитрусовые – гранаты и апельсины, которые в
небольшом количестве пришли из Персии и все венценосное семейство
вкушает фрукты, чтобы избежать весеннего авитаминоза. Телохранители
питаются схожим образом и уже выгодно отличаются и внешне и
энергией от многих людей, даже военных. Мы то, что едим!
— Пошли!.. – сказал я и попытался
как-то потрогать супругу за филейную часть.
Не удалось. Ладно – соболиный
полушубок, он был длиной по аппетитную попу. Но одежды… тяжеленные
юбки, не предполагали никакого тактильного контакта. Вообще, в этом
времени с тактильными контактами сложно: при людях нельзя, возле
церкви нельзя, а купола церковные видны практически отовсюду. То
пост, то постные дни, то женские дни… Многие условности мы с
Ксенией уже побороли и, помолясь, любим друг друга и в постные дни,
но можно быть раскованным только наедине и в запертой горнице, да и
жена все сдерживается, отказывает себе в удовольствии постонать,
лишь одеяло погрызть может, в особые моменты нашего общения.